Владимир Власов - Возвращение к себе

Женщина ему ничего не ответила.

– Да потому, – продолжал Сергей Андреевич, – что мы самые универсальные люди в нашем обществе, имеющие огромный кругозор и обладающие ни только административным опытом и аналитическим умом, но и возможностью предвидеть будущее. Именно так, и не иначе. Это мы планируем дальнейшее развитие государства, мы просчитываем все будущие трудности, которые могут возникнуть на его пути. Это мы отводим любую беду, которая грозит навалиться на общество и подмять его под себя. И как нам больно сознавать после всего этого, что никто этого не ценит. Здесь работают самые лучшие люди города, можно сказать, сливки общества.

– Да, – вдруг сказала женщины, продолжая смотреть в окно, – и все чиновники получают больше нас в несколько раз. За такую зарплату можно порадеть. Что уж говорить о сливках общества, когда они помимо высоких окладов имеют ещё другие доходы.

– На что вы намекаете? – спросил её Сергей Андреевич недовольным голосом.

– А вы знаете, как называют в народе общим словом нектар и пыльцу, которую собирают пчёлы? Если не знаете, то могу сказать вам. То, что собирают пчёлы, называется взяток.

– Вы хотите сказать, что мы берём взятки? – рассердился Сергей Андреевич.

– Раз уж наш разговор принял такой откровенный характер, – сказала женщина и посмотрела пристально в глаза Сергею Андреевичу, – то можно подумать, что вы не берете взяток.

– Могу побожиться, что я ни разу в жизни не брал ни у кого взяток, – сказал обиженно Сергей Андреевич.

– Ну, ни вы, так другие берут, – сказала женщина.

– Зачем же всех стричь под одну гребёнку? Мой товарищ тоже не берёт взяток.

И Сергей Андреевич кивнул в мою сторону.

– Просто, наверное, вы принадлежите к низшему слою чиновников, – сказала женщина, – и ещё не доросли до высоких чинов, чтобы брать взятки.

Сергей Андреевич сокрушенно тряхнул головой, показывая этим жестом, как его обидели слова женщины.

– Все говорят о коррупции, – сказал он расстроенным тоном, – но никто даже не имеет о ней представления. С таким же успехом можно говорить и о любом латентном периоде заболевания общества, например об общем безумии общества, или упадке нравов. Если бы я сейчас с пеной у рта стал бы вам доказывать, что никакой коррупции в нашем государстве нет, то я покривил бы душой, да и вы бы не поверили мне. Но давайте разберёмся беспристрастно в причинах этого позорного явления. Да я допускаю, что где-то ещё есть коррупция. Но о ней нам пока ещё ничего не известно. Потому что коррупция – это всегда частные случаи, где участвуют две заинтересованные стороны: дающий взятку и принимающий её, как правило, чиновник. Ведь каждый чиновник, прежде всего, является человеком. Это для вас все чиновники сливаются в единую тягучую слипшуюся массу из галстуков, белых воротничков и тёмных костюмов. Но уверяю вас, чиновники отличаются друг от друга также, как и все другие люди в нашем обществе, своими моральными качествами, характерами, привычками и привязанностями. Даже отношение к работе у каждого чиновника разное. Одни относятся к своему рабочему времени как к некой повинности, другие горят рвением на работе, стремясь построить свою карьеру, а третьи просто уходят в свою работу с головой, и не мыслят свою жизнь без этой работы. Как раз эти третьи и составляют лучшую часть чиновничества. Именно на них и держится весь наш аппарат и наше государство. Разумеется, как я уже сказал, каждый отвечает за своё дело, в котором он становится со временем специалистом и высоким профессионалом. Свою работу он может сделать удовлетворительно, хорошо или так превосходно, как больше никто не сделает. Всё зависит от усилий, которые он к ней приложит. Это и есть самый высокий профессионализм, когда человек делает что-то так, как никто другой не может это сделать. Но для того чтобы добиться в этом деле успеха, пусть даже это будет самое рядовое дело, нужно ни только на нём сосредоточиться, но и отдаться ему всецело, а значит, вложить в него всё своё старание, смекалку, ум и свой особый скрытый дар. Вы знаете, чем отличается в этом деле русский от немца?

Женщина покачала головой.

– Так вот я скажу вам, немец обладает скрупулёзностью, иными словами определённой дотошностью. Когда он разбирает дело, то он раскладывает его всё по полочкам, отделяя одну часть от другой. Можно сказать, расчленяет это дело по частям. А затем каждую часть рассматривает, изучает, исправляет, если нужно, промывает и высушивает на солнце, а потом также аккуратно собирает, складывает так, что перед ним возникает картина некой ясности этого дела. Всё у него чисто, аккуратно и, на первый взгляд, правильно, так как и должно быть на самом деле. Возникает как бы ясное представление картины этого дела. Но вот вопрос. Соответствует ли это представление самой истине? Эта причёсанная, приглаженная картина, является ли она истиной? И вдруг оказывается, что нет. А почему? Потому что немец не вложил в неё всю свою душу. Вернее, он пытался в неё проникнуть и одухотворить её, но у него ничего не получилось. Но зато это вышло у русского. А почему? – спросите вы. А потому что русский, разбирая это дело, вложил в него не только свою душу, но ещё и свою гениальность, иными словами, частичку себя. А что такое гениальность? Это внутреннее предвидение истины. Это то, что определяет истину, и отделяет истину от не истины. Для того, чтобы постичь истину, нужно быть не только профессионалом, но и высоко духовным человеком. То есть, иными словами, нужно иметь приближение к истине, и знать пути, ведущие к ней. А это требует ни только полного напряжение ума и всех душевных качеств человека, но ещё и нечто другого, чего нет ни у кого из других народов, – одухотворённости. То есть того, что связывает человека с высшим разумом. Погружаясь в это дело, русский как бы слышит, как этот высший божественный разум шепчет ему на ухо: «Делай это, а не то. Обрати внимание на эту деталь, которая подскажет тебе решение». И у русского всё получается. Ведь иногда человек просто не хочет постигнуть истину, потому что для этого нужно напрягаться. Не каждому хочется напрягаться по всякому пустячному делу. А таких дел тысячи проходит через наши руки. Если человек, работая с ними, постоянно будет пребывать в таком напряжении, то это может неблаготворно отразиться на его здоровье. Поэтому некоторые дела чиновник доводить только до ясности, но не до раскрытия истины. Этим он и довольствуется, сохраняя свои витальные силы и сберегая себя для тех дел, где предстоит ему полностью выложиться и показать, соответствует ли он своей истинной квалификации. Это вполне разумное правило, и система не может требовать от своего подчиненного этих сверхусилий, подобных молнии, этой постоянной концентрации воли, ума и сердца, которые изнашивают, и даже порой испепеляют человека. Поэтому такие проявления всплеска истины нуждаются в особых поощрениях.