Ирина Нагманова - Мой путь в небо

В одиннадцатом классе, помню, у нас были уроки профориентации на выбор: курсы вождения, курсы секретаря и парикмахерское дело. Я выбрала курсы вождения, уже тогда хотелось научиться управлять машиной и иметь собственный автомобиль. Со всеми моими одноклассниками мы до сих пор дружим и общаемся, судьба у всех сложилась по-разному…

Спустя несколько лет, после окончания университета, моей подруги Анютки не стало. Она погибла в автокатастрофе за рулем. Это было сильное потрясение для нас всех, горем убитой матери и близких. Царства Небесного! Ты всегда жива в моей памяти, дорогая!

Особенное внимание хочу уделить моей «самой из самых» подруге Лене, с которой больше всего связано воспоминаний и приключений, мы дорожим нашей дружбой, она как родная сестра. Лена у нас человек в погонах, как и ее отец.

В старших классах папа записал меня на курсы английского языка при министерстве: как члену семьи военнослужащего мне выделили место в классе для занятий языком. Методика изучения была направлена именно на американский английский и специфику применения в военном деле. Помимо основных знаний мне также пришлось выучить ранги и квалификацию военнослужащих. Это была очень интересная, прочная и четкая информация, как и дисциплина в армии, как и вся моя основа воспитания. Не зря говорят, что авиация – это полувоенная организация, где важен строгий тайм-менеджмент и отличное планирование.

Выбор профессии после окончания школы стоял под вопросом, так как я себя видела однозначно в погонах, как и моя Ленка, в системе, в органах. Даже вариант высшей школы милиции был близок, я предполагала, что папа в этом поспособствует и поможет отнести документы куда надо. Но родители видели мое будущее иначе, чем я, и знали, как лучше применить мои навыки и куда перспективнее всего направить. Основная ставка делалась на иностранный язык, а точнее, на английский. Я даже хотела отдать документы на рассмотрение в службу разведки. Отец же сразу отклонил. Это далеко не женская профессия и сложная жизнь. Он сам военнослужащий и не желает такой участи своей дочери – быть вне семьи и посвятить себя исключительно работе без возможности наладить личную жизнь, что главное для любой девушки. Именно такие лишения и предполагала работа в соответствующих органах.

Была весна. Времени на выбор практически не оставалось. Начали работу приемные комиссии и шли консультации, нужно было определяться быстро. Вместе с родителями мы пошли на «день открытых дверей» в главный корпус университета иностранных языков. Там выдали полный список факультетов и специализаций, честно говоря, я была в шоке, потому что на первый взгляд все было не мое. Казалось, что за меня делают неправильный выбор, и это отдаляет меня от моих истинных желаний – быть в форме, в системе и структуре подразделения, где предполагалось летать в разные страны, где каждый день что-то новое и ответственное. А тут вот тебе – «иняз», кругом филологи, все обыденно и предсказуемо и никаких дальних путешествий. Слава Богу, мне всего лишь это показалось, так как отец выбрал именно то, что в последующем на все сто процентов перекликалось с самым настоящим моим призванием и профессией бортпроводника – делом моей жизни. Это была специальность менеджера международного туризма со знанием иностранных языков, с узкой специализацией гостиничного и ресторанного бизнеса. Сейчас, наверное, читатель в недоумении, как вообще связано с авиацией? Поверьте, это самое идеальное сочетание именно с моей профессией, и я готова все подробно рассказать. Вы сами убедитесь, как удалось объединить полученные навыки и знания в нужном направлении.

Родители озвучили главное условие: чтобы учиться в таком вузе, необходимо было поступить на грант, то есть выиграть место на бесплатное обучение. Платить за такое дорогостоящее образование они не могли и сразу предупредили, что в семье не хватит денег оплачивать мою учебу. В это время старший брат уже учился в военном училище связи в Ульяновске, и все средства уходили на его поддержку.

Сразу скажу, с моим аттестатом о среднем образовании, полным троек, граничащих почти с двойками в точных науках, думать о гранте я не то что не могла, но даже и представить было сложно, что такое возможно. Однако цель была поставлена и все условия оговорены. Мне ничего не оставалось делать, как только разработать свой собственный план по успешному прохождению тестирования. Оно впервые внедрялось в том году. На нас Министерство образования оттачивало такой метод поступления в высшие учебные заведения.

После выпускного вечера в школе сразу же, не теряя ни дня, я закрылась в своей комнате, и подруги на все предложения погулять и хоть как-то отдохнуть и провести хотя бы несколько часов вместе получали мой категоричный отрицательный ответ. Изредка заходила моя Ленка, чтобы проверить, а жива ли я еще? Родители видели меня только занимающейся тестами с книжкой из-за приоткрытой двери и подбадривали фразами: «Давай, давай, занимайся!». Времени перед сдачей экзамена в университет оставалось все меньше и меньше, и, если честно, мне уже было неважно, правильно ли я сделала свой выбор. Голова и мозг были сосредоточены на тестировании, а точнее на фотографической памяти, именно на нее делала основной упор. Только этот из моих навыков оказался определяющим: я как сканер считывала вопрос и один правильный ответ к нему среди остальных четырех предложенных. Даже не особо вникала в суть и смысл, потому что знала – нужно зафиксировать лишь на раз то, что пригодится только на тестировании.

Дала себе четкую установку, которую написала на ластике: «Я поступила на грант». Ластик постоянно был у меня в руках и перед глазами, я скрывала его – не хотелось ни с кем делиться своей настойчивостью и упорством. В тот момент мозг обрабатывал всю информацию, как компьютер, записывая лишь вопрос и ответ к нему. Таким образом, все эти тысячи скриншотов, так их можно назвать современным определением, хранились в моей короткой памяти, а она очень хрупкая и тонко устроена. Например, если что-то меня отвлекло или помешало лишней информацией, приходилось повторять снова и снова, записывая фрагмент «глубже». Требовалось еще больше времени, которого уже почти не было. Я просто старалась не отвлекаться и четко, как робот, действовать хотя бы до окончания тестирования, которое было на подходе.

Почти два месяца упорной подготовки, и вот момент настал! Утром рано зашли в аудиторию. Тестирование состояло из 120 вопросов, разбитых на четыре блока предметов. Нас было около ста человек в большом каскадном помещении и пять экзаменаторов, тщательно следивших за всем происходящим. Мобильных тогда не было, и все мои скриншоты хранились на одном носителе – в моей голове. Я была уверена: как только увижу вопрос, автоматически в памяти всплывет правильный ответ. Шпаргалки – да, были, но ими не удалось воспользоваться, боялась, что меня могут поймать и выгнать с экзамена.