Владимир Тубольцев - В дебрях урманы

– Ну как, сможешь нарубить дров? – спросил он меня и улыбнулся.

И хотя мне хотелось прилечь, забыть о еде, но я нашел в себе силы и ответил:

– Спасибо за науку. Теперь справлюсь сам.

Когда в плите весело затрещали дрова и запахло дымком, в зимовье стало уютнее.

Мы с Константином выпили по рюмке коньяку за мое здоровье и начали с аппетитом уплетать горячую тушенку с гороховым пюре, пить сладкий чай с хлебом, сыром и маслом. Стало жарко, и я снял полотенце с головы.

Увидев мою шишку, Константин рассмеялся.

– Ты что?

– День прошли, и у тебя первая зарубка, однако. А нам идти еще пять дней. Скажи, Сашулька, сколько на лбу у папы будет за это время зарубок?

– Шесть, – не чувствуя подвоха, подсчитал сын.

Тут уж и я не удержался от смеха.

После ужина мы накормили собак супом из вермишели. Наевшись, они разлеглись вокруг зимовья и стали облизывать уставшие лапы.

Константин с загадочным видом спросил нас:

– Пойдете со мной за матрацами?

– А где они лежат? – спросил Сашулька.

– В дупле, – невозмутимо ответил охотник.

Тут уж и меня заинтересовал ответ.

– Что, хозяин в дупле матрацы прячет? Они ведь там сгниют от сырости.

– А нам матрацы не нужны, дядя Костя, – сказал сын, – у нас спальный мешок есть.

– Нары жесткие – к утру у вас все бока будут болеть, а тут к вашим услугам мягкая пахучая перина!

– Пошли, папа, – согласился сын.

Мы отошли от зимовья метров двадцать. Константин привел нас к огромному поваленному кедру. Должно быть, лет пять назад этого многовекового великана свалила страшная буря. Его ствол, в несколько обхватов толщиной, прогнил – образовалось большое дупло. В это дупло кто-то натолкал сухой травы. Я стал догадываться, о каких матрацах говорил опытный охотник.

– Вот вам и перина, – с улыбкой произнес Константин, указывая рукой на сено в дупле.

– Но это же гнилое дерево, – разочарованно произнес Сашулька.

– Этот поверженный великан еще долго будет служить людям, птицам и всяким зверушкам, сынок. Вот, смотри, – Константин наклонился и вытащил из дупла большой клок сена, – оно сухое и пахучее. На этом сене спать – одно удовольствие!

– А как оно сюда попало? – удивился Сашулька.

– Это сено припасла для себя пищуха. Зверек чуть больше мышки, а сеном забивает все дупла вокруг. Пищуха делает большие запасы сена на зиму. Охотники знают о необычном зверьке и всегда делают себе постель из сухого сена.

Сено действительно испускало аромат трав. Мы принесли три охапки и аккуратно разровняли его на деревянных нарах. Сверху расстелили спальные мешки и, раздевшись, залезли внутрь. Прав был охотник: спать на сене – одно блаженство.

Сашулька прильнул ко мне и жарко зашептал:

– Папа, мне страшно. А вдруг медведь придет?

– Не придет: он собак боится. Да и внутрь он не залезет, дверь и окно очень узкие. У нас еще ружья есть и ножи.

– А где твое ружье?

– На улице висит.

– Как же ты его возьмешь, если медведь придет?

Пришлось вылезти из спального мешка, внести ружье и поставить у изголовья.

Сашулька дотронулся до него ручонкой, успокоенный прильнул ко мне, и уже через минуту я услышал его ровное дыхание.

А мне не спалось. Жутко было от тишины. До сих пор я засыпал под звуки улицы: шум от автомобилей, гудки тепловозов, препиравшиеся голоса за стенкой – были постоянными спутниками моего сна. А тут густая тишина. Она давила на уши. Даже казалось, что уши мои вращаются, стараясь поймать хоть какой-нибудь звук. Мне стало легче, когда я услышал негромкое ворчание собак.

– Зверя почуяли, – сонно проговорил охотник, хрустя сеном, перевернулся на другой бок и сладостно засопел.

Должно быть, ветер донес до собак запах притаившегося зверя. Что это за зверь и почему он так близко бродит около зимовья? Может, выйти посмотреть? Да разве что увидишь в этой непроглядной темной ночи.

На меня подействовало полное спокойствие моего старшего товарища, сладко посапывавшего во сне, и я легко вздохнул: значит, опасности нет. Да и стоит ли бояться, если с нами два порядочных ружья и свора собак?

Я прикоснулся, как и сын, к прохладным стволам ружья и забылся чутким, тревожным сном.

Утро выдалось солнечное и прекрасное. Мягко шелестела желтая листва берез. Среди золотокудрых красавиц радовали глаз зеленые гущи кедров и елей. В буйстве желтых и зеленых красок, как капли крови, виднелись кое-где гроздья рябины.

В голубом небе медленно тянулись на восток тонкие перистые облака. Таежная даль была покрыта вуалью утренней дымки. Воздух, влажный и густой, пахнул хвоей, мхом и грибами.

– Бабье лето! – потягиваясь и разминая отдохнувшие мышцы, проговорил Константин. – Эх, хорошо, братцы, сейчас в тайге. Самая лучшая пора года!

– Почему? – не удержался от вопроса Сашулька.

– Потому что, сынок, летом от гнуса невозможно спрятаться, а зимой – тонешь в снегу.

– А кто это – гнус? У него большие глаза и он все видит?

Константин рассмеялся.

– Гнус – это такой маленький противный комарик, который садится на кожу и старается напиться крови. От его укусов страшно чешется кожа и покрывается ранками. Тучами они носятся над животными и сосут их кровь.

– И медведь их боится?

– Летом он, бедняга, прячется от гнуса в воде. Залезет в реку и сидит в ней – одна голова торчит.

– И ничего не кушает?

– Он за лето так худеет – одни кости торчат, а вот осенью нагуливает жиру. Ну, ладно, братцы, давайте умываться, завтракать и собираться в путь.

Мы с Сашулькой быстро разожгли плиту и приготовили чай.

За завтраком Константин сообщил нам свой план.

– Мужики, раз погода благоприятствует, грешно этим не воспользоваться. Наша задача – до вечера дойти до следующего зимовья.

– Сколько до него километров? – спросил я.

– Здесь в тайге все зимовья расположены друг от друга на расстоянии двадцати – двадцати пяти километров. Конечно, могут быть отклонения в большую или меньшую сторону, но в основном охотники придерживаются этой длины: как раз день ходки – с восьми утра и до пяти-шести вечера. И помните закон тайги: в домике ничего не воровать. Если использовал заготовленные дрова, будь добр – наруби и сложи к печке, чтобы высохли быстрее. Уходя из зимовья, наведи в нем порядок. Если есть лишние продукты – оставь что-нибудь. Нет продуктов – оставь хозяину несколько патронов. Если нет ни того, ни другого – не шкодь, а то может случиться так, что и не выйдешь из тайги.

– Бывает и такое? – спросил я.

– Случается, – загадочно произнес охотник.