Жюль Верн - Таинственный остров (перевод Игнатия Петрова)

— Это бесспорно, — вмешался Герберт. — Кстати сказать, ведь остров Линкольна даже не нанесён на карту.

— Поэтому, друзья мои, — сказал инженер, — нам надо принять меры к тому, чтобы всякий посетивший остров Табор был извещён о том, что мы и Айртон находимся на острове Линкольна.

— Нет ничего проще, — ответил журналист. — Надо только оставить в хижине Айртона письмо с точными координатами острова Линкольна. Гленарван или его посланный непременно найдут это письмо.

— Досадно, что мы не сделали этого в первую поездку на остров Табор, — сказал моряк.

— Чего ради мы стали бы делать это? — возразил Герберт. — В то время мы не знали истории Айртона, не знали и того, что за ним обещали вернуться. А когда мы узнали всё это, наступила осень, и уже поздно было возвращаться туда.

— Верно, — сказал Сайрус Смит. — И сейчас это путешествие придётся отложить до весны.

— А что, если яхта Гленарвана придёт как раз зимой? — спросил Пенкроф.

— Это маловероятно, — ответил инженер. — Гленарван не рискнёт пускаться в плавание по Тихому океану в зимнюю пору. Либо он уже побывал на острове Табор за эти пять месяцев, либо он приедет туда не раньше будущего октября. В этом случае мы не опоздаем, если в первые же весенние дни свезём письмо на остров.

— Было бы большим несчастьем, — заметил Наб, — если бы оказалось, что «Дункан» уже побывал на острове и возвратился в Европу.

— Будем надеяться, что этого не случилось, — сказал инженер.

— Мы узнаем это, побывав на острове Табор, — заявил журналист. — Если яхта Гленарвана посетила остров, там обязательно останутся хоть какие-нибудь следы этого посещения.

— Бесспорно, — согласился инженер. — Итак, друзья мои, покамест у нас не отнята надежда на спасение этим путём, мы терпеливо ждём. Если же окажется, что надеяться нам не на что, мы тогда обсудим, что делать.

— Но как бы там ни было, мы должны заявить во всеуслышание, что мы покидаем остров Линкольна вовсе не потому, что нам здесь плохо живётся! — сказал моряк.

— Нет, нет, Пенкроф, — ответил Сайрус Смит. — Только потому, что мы оторваны здесь от своих близких…

На этом и порешили, и вопрос о постройке большого корабля временно отпал. Колонисты занялись теперь подготовкой к третьей зимовке на острове Линкольна.

Однако они решили ещё до наступления зимы совершить объезд берегов острова Линкольна на шлюпе. Это решение было принято в связи с тем, что они до сих пор не имели полного представления о северном и западном побережьях острова. План этой морской экспедиции был разработан и предложен Пенкрофом и одобрен Сайрусом Смитом.

Погода была неустойчивой, но барометр падал или поднимался постепенно, так что резкой перемены погоды опасаться не приходилось. В середине апреля, после нескольких дней плохой погоды, стрелка барометра медленно начала ползти вверх и замерла на уровне семисот пятидесяти миллиметров. Пенкроф решил, не откладывая, отправиться в экскурсию.

Отплытие было назначено на 16 апреля. «Благополучный», стоявший в порту Шара, был снаряжён для путешествия, могущего продлиться несколько дней.

Сайрус Смит предложил Айртону принять участие в этой экспедиции, но тот предпочёл остаться на берегу. Тогда было решено, что он переселится на это время в Гранитный дворец. Юп должен был составить ему компанию.

16 апреля колонисты, сопровождаемые Топом, взошли на борт «Благополучного». Ветер дул с юго-запада, и шлюпу пришлось лавировать, чтобы добраться до мыса Рептилии. Почти весь день ушёл на этот переход в двадцать миль, ибо через два часа после отплытия кончился отлив, и «Благополучному» шесть часов подряд пришлось бороться с приливом. Уже в сумерках он обогнул мыс. Пенкроф предложил Сайрусу Смиту продолжать путь, взяв два рифа на парусах.

Но инженер предпочёл стать на якорь в нескольких кабельтовых от берега, чтобы с восходом солнца приступить к осмотру этой части острова.

Колонисты решили впредь плыть только днём, а ночью становиться на якорь в том месте, где их застанут сумерки.

Ночь прошла спокойно. Ветер упал. Колонисты, кроме капитана Пенкрофа, спали на борту «Благополучного» так же крепко, как в Гранитном дворце.

На заре следующего дня Пенкроф поднял якорь и, поставив все паруса, стал огибать западный берег острова. Колонисты были уже на этом берегу, покрытом великолепным лесом, и, однако, он снова возбудил всеобщее восхищение. Они шли так близко от берега, как это только было возможно, стараясь уменьшить скорость до минимума, чтобы всё видеть. Несколько раз они становились на якорь, и Гедеон Спилет фотографировал эти очаровательные места.

Около полудня «Благополучный» подошёл к устью реки Водопада. На правом берегу реки растительность была менее густой, и деревья стояли отдельными группами. Ещё дальше начиналась зона бесплодия.

Какой разительный контраст между южной и северной частями этого берега! Насколько первая была лесистой, зелёной и весёлой, настолько же вторая была дикой, мрачной и бесплодной. Можно себе представить, в каком отчаянии были бы колонисты, если бы они потерпели крушение именно на этом берегу острова! С вершины горы Франклина они могли составить себе лишь приблизительное представление о характере этой части острова и теперь, рассматривая её вблизи, были просто ошеломлены её странным видом.

«Благополучный» шёл в полумиле от берега. С этого расстояния были отчётливо видны составляющие его глыбы всех видов, форм и размеров, начиная от двадцати и кончая тремястами футов в высоту. Цилиндрические, как башни, призматические, как церковные шпили, пирамидальные, как обелиски, конические, как фабричные трубы, глыбы эти громоздились одна на другую. Больший хаос не получился бы даже при столкновении двух громадных ледников. Здесь от скалы к скале тянулся как бы мостик, там верхушки скал изгибались, словно аркады готического собора, тут раскрывалась мрачная пасть бездонной пропасти, рядом виднелись фантастически нагромождённые шпили, стрелы, каких не создала бы самая богатая фантазия средневекового строителя.

Колонисты, затаив дыхание, смотрели на это чудо природы. Но Топ, на которого дикая красота местности не производила ни малейшего впечатления, громко лаял, будя в скалах тысячеголосое эхо. Лай этот показался инженеру странным: именно так лаял пёс у отверстия колодца в Гранитном дворце.

— Причалим здесь! — предложил Сайрус Смит.

«Благополучный» подошёл вплотную к земле. Однако, несмотря на самый внимательный осмотр всего берега, колонисты не нашли здесь следов пребывания человека. Всё было голо, пустынно и мрачно.

Пришлось вернуться на борт и продолжать плавание. Дальше к северо-западу берег стал низменным и песчаным. Отдельные чахлые деревья высились над заболоченной низиной, уже знакомой колонистам. Но по контрасту с дикой пустынностью только что оставленного побережья тысячи водяных птиц, гнездившихся здесь, придавали этой части берега необычайно оживлённый вид.