Жюль Верн - Юные путешественники

У семейства Гинсдалов было на острове большое имение, плантации, сахарные заводы, и все это процветало. Всем этим заведовал управляющий мистер Эдуард Фальке, который, узнав о прибытии сына и наследника Гинсдалов, предоставил себя в его полное распоряжение на все время стоянки корабля в гавани.

Как уже было сказано выше, Гарри Маркел не хотел входить в порт ночью. И вот, пока еще не чувствовалось прилива, он направил корабль в небольшую бухточку, чтобы его не отнесло в море.

Утром Гарри Маркел увидел, что придется выждать несколько часов, прежде чем сняться с якоря. Ночью ветер стих и, вероятно, подует с запада, когда солнце покажется на горизонте.

Роджер Гинсдал появился на юте раньше всех, мало-помалу собрались и остальные товарищи. Мистер Паттерсон пришел последним подышать свежим воздухом. Вечером контуры берега было трудно разглядеть, теперь они с живейшим интересом разглядывали побережье.

После девяти часов вечера подул ветер с моря, как и ожидал Гарри Маркел. Впрочем, ветер был западный. Сент-Люсия лежит совершенно отдельно от других островов, между Антильским морем и океаном, он ниоткуда не защищен от ветров и зыби.

«Резвый» приготовился сняться с якоря. Лишь только подняли якорь, «Резвый» под марселями пошел вперед, огибая один из мысов, которые замыкают порт Кастри.

Роджеру Гинсдалу очень захотелось, чтобы остановка на Сент-Люсии продолжалась подольше, чем на остальных Антильских островах. Ему хотелось подробно осмотреть с товарищами остров. Но по маршруту в Сент-Люсии полагалось оставаться три дня, и предписание надо было исполнить.

На острове не оставалось более никого из родственников Роджера Гинсдала, все они переселились в Лондон. Таким образом, Роджер приезжал в свои довольно значительные владения как молодой наследный лорд.

«Резвый» стал на якорь в Каренаже, и около десяти часов Роджер Гинсдал и его товарищи вместе с мистером Паттерсоном высадились на берег.

Город был чистенький, с большими площадями, широкими улицами, с массой зелени и казался скорее французским, чем английским городком.

— Право, мы здесь точно во Франции! — не удержался Тони Рено.

Роджер Гинсдал ответил на это замечание презрительной гримасой.

На пристани мальчиков встретил управляющий, который изъявил готовность сопровождать их во всех прогулках по городу и его окрестностям. Эдуард Фальке должен был показать им великолепные плантации Гинсдалов, особенно плантации сахарного тростника, которыми славится Сент-Люсия и соперничает с островом Святого Христофора, где выделывается самый лучший сахар.

На острове была всего тысяча белых жителей. Черное и цветное население увеличилось особенно с тех пор, как прекращены были работы по Панамскому каналу, вследствие чего много рабочих осталось без дела.

Дом, в котором прежде жило семейство Роджера Гинсдала, а теперь жил их управляющий, стоял на окраине города и был достаточно велик, чтобы в нем могли поместиться все пассажиры «Резвого». Роджер предложил своим товарищам поселиться в нем на три дня пребывания в Сент-Люсии. Каждому будет отведена отдельная комната, мистеру Паттерсону — самая лучшая, обедать будут в большой столовой, и все экипажи имения будут предоставлены в их распоряжение.

Мальчики охотно приняли приглашение Роджера Гинсдала, который, несмотря на присущие ему чванство и спесь, был, в сущности, добрый и услужливый юноша.

Сильную зависть питал он к Луи Клодиону. В Антильской школе они соперничали из-за места. Из конкурса вышли оба с равной честью, dead heat, [20] Голова в голову (англ.). как говорят на скачках, или ex aego, как говорится по-латыни, что Тони Рено переводил, к великому негодованию воспитателя, «на одной лошади», играя словами.

В первый день пребывания на Сент-Люсии путешественники отправились осматривать плантации. Остров отличается здоровым климатом. Четыре пятых пространства его покрыты лесом. Поднялись на гору Фортюне, в двести тридцать четыре метра вышиной, на которой выстроены казармы, и на возвышенности Азабо и Шазо, где устроен санаторий. Как видно, все названия на острове французские. Затем туристы посетили Сент-Алузи — потухшие кратеры, которые, может быть, когда-нибудь снова начнут действовать, так как в соседних прудах вода постоянно кипит.

Вечером, когда они вернулись домой, Роджер Гинсдал сказал мистеру Паттерсону:

— На Сент-Люсии есть тоже змеи, не менее опасные, чем трехугольноголовые змеи Мартиники. Надо остерегаться!

— Я их больше не боюсь, — отвечал мистер Паттерсон, принимая величественную позу. — Кстати, пока мы стоим здесь на якоре, я отдам сделать чучело из убитой мной змеи!

— Непременно сделайте это! — ответил, едва удерживаясь от смеха, Тони Рено.

На следующий день мистер Фальке послал ужасное пресмыкающееся к одному чучельнику в Кастри, которому Тони Рено объяснил, в чем дело. Чучельник обещал прислать змею накануне отплытия «Резвого».

Вечером, прежде чем лечь спать, мистер Паттерсон написал миссис Паттерсон второе письмо. Сколько цитат из Горация, Вергилия, Овидия было приведено им в этом письме! Впрочем, миссис Паттерсон давно привыкла к этому.

На следующий день, к восьми часам, путешественники должны были возвратиться на корабль. Последний вечер они провели в доме Роджера Гинсдала.

Среди приглашенных было несколько друзей Эдуарда Фалькса, и, как всегда, после тостов за здоровье каждого выпили и за здоровье мисс Китлен Сеймур. Через несколько дней молодые люди должны были увидеть ее. Они были уже недалеко от Барбадоса, где «Резвый» в последний раз бросит якорь. Лауреаты никогда не забудут дней, проведенных на этом острове!

Между тем в последний день пребывания в Сент-Люсии случилось нечто, что чуть не погубило экипаж.

Гарри Маркел, как известно, отпускал своих матросов на берег только в случаях крайней необходимости. Этого требовала осторожность.

Но в три часа надо было принять запас свежего мяса и овощей, купленных Рени Кофом на рынке в Кастри.

Гарри Маркел приказал спустить шлюпку, и повар отправился на берег с одним из матросов, по имени Морден.

Прошло сорок минут, а шлюпка не возвращалась.

Гарри Маркел, Корти и Джон Карпентер начали беспокоиться. Не случилось ли беды? Отчего они не возвращаются? Уж не пришло ли из Европы каких известий, навлекших подозрение на капитана и экипаж «Резвого»?

Наконец, около пяти часов вечера, шлюпка возвратилась.

Не успела она, однако, причалить, как Корти воскликнул:

— Рени — один! Морден не вернулся с ним!

— Где же он? — спросил Джон Карпентер.

— Напился и остался где-нибудь в кабаке! — сказал Корти.

— Все-таки Рени должен был привезти его во что бы то ни стало! — сказал Гарри Маркел. — Этот проклятый Морден с пьяных глаз начнет болтать лишнее!