Марина Вишнякова - Острова. Семьдесят рассказов о хорошем

– Да, представляю – ответила я – тут вообще вряд ли кто-то делает ЭТО со своими собаками.

Мы с англичанами поцокали языками, сокрушенно покачали головами и разошлись по берлогам.

Воображаю себе удивление наших псов, если бы Сотирис вдруг ПОСТРИГ им когти.

Заодно подумала, что сказала бы моя крымская бабуля, если бы от кого-то услышала, что нашему дворовому сторожу – псу Тузику – надо стричь когти…

И даже не могу преставить себе выражение лица соседей – что на Корфу, что в Крыму – если бы они застали кого-то за стрижкой когтей лохматой блохастой дворняге, круглогодично живущей в будке на улице.

Нет, я понимаю, что домашним, ухоженным животным, относящимся к категории «ручной милый туслик», это все надо, положено и вообще их владельцы делают много чего.

Но вот псы где-нибудь в деревне под Рязанью, которым хозяева регулярно стригут когти… – представили себе?

Греческие пастухи и русские мужики-крестьяне, которые свои собственные черные крепкие ногти используют как часть сельскохозяйственного инвентаря, скорей станут толерантны к гомосексуалистам, чем к теме педикюра у собак.

Два мира, две культуры – и ведь каждый по-своему сугубо прав…

Расстроенный сосед Эрик прошел мимо, ведя за собой на поводке отмытого до блеска деревенского пса. Статус чьей-то собаки был псу явно непривычен – и он не понимал, надо ли им гордиться или скрывать от собратьев, удивленно взирающих на его поводок и ошейник из ближайших кустов. На всякий случай пес старался идти с приобретенным хозяином в ногу, но поскольку у него было четыре ноги, а у Эрика две, пес с непривычки путался и в собственных лапах, и в поводке – и виновато сбоку посматривал, робко улыбаясь.

– Привет, Эрик! – сказала я – У тебя новый друг?

– Да, хороший мальчик – ответил сосед – Но я не успеваю сделать ему билет в Англию, а мы послезавтра улетаем. Прививки-то мы сделали, но там надо ждать… В общем, мы будем искать передержку где-то у наших друзей на севере острова, в Ахарави, чтобы мальчик нас дождался, когда мы за ним приедем в феврале…

Ясно. Эрик снова подобрал где-то на горных дорогах Корфу никому не нужного больного, блохастого бездомного пса, вымыл его, вылечил и сделал ему прививки (что стоит примерно тысячу фунтов совокупно), постриг когти, купил ему ошейник и поводок – и все это для того, чтобы вывезти его в Англию и там пристроить в хорошую добропорядочную приемную семью, где остаток своих дней пес проживет как наследный принц.

Пес этого пока не знает – потому и не падает Эрику в ноги с криками: «Спаситель!», а просто старается попадать в такт шагов хозяина. Возможно, даже жалеет об утерянной свободе – потому что приятели грубо хихикают из кустов и показывают ему свежепойманную крысу, закатывая глаза и причмокивая… Наверняка ночью они побегут по оливковым рощам, распугивая мелкую дичь и зазевавшихся путников… И это будет не только мужская компания, ибо деревенские крепкие девки тоже любят погонять по горам вместе с парнями, помахивая хвостами и оглашая окрестности нежным визгом, децибелы которого сбивают вкусных летучих мышей и птичек…Эхехехе… все эти удовольствия остались в прошлом.

Зато у него есть ошейник, поводок и всегда полная миска сухариков! Сухарики не сочная крыса, конечно, но тоже создают ощущение приятной наполненности в животе. И если ради гарантированного корма надо потерпеть пару уколов в задницу и пенный душ, то что же – деревенским парням и не такое терпеть приходится ради того, чтобы набить свой вечно голодный поджарый живот! Вот только когти хозяин постриг зря, – пес снова поскользнулся на усеянной оливками крутой дорожке и испуганно оглянулся: не услышал ли хозяин сорвавшееся с губ крепкое словцо, не передумает ли он брать его, неуклюжего увальня, с собой, заменив на кого-то из независимо хохочущих в кустах, но очень надеющихся на усыновление приятелей?… Нет, вроде не заметил… или не понял… Хозяин не знает греческий. Он англичанин, и ему незачем учить другие языки, потому что ему и так принадлежит весь мир.

За четыре года визитов на Остров Эрик вывез в Англию немало бездомных корфуанских собак. Потому что отношение англичан к собакам такое, что я легко прощаю соседям ночные громкие пьяные вечеринки на соседней террасе, взгляд свысока и вот это «Really?» – в ответ на почти любой рассказ почти любого собеседника, не англичанина.

– Здравствуй… – прошептала мне в спину Соня…

– Она видела, что я стою к ней спиной у любимой часовенки при въезде в Спартилу и что-то тихо шепчу. Вот и решила не радоваться во весь голос.

– Здравствуй… – прошептала я в ответ, понимая, что фокус с тайным появлением в Спартиле в очередной раз не прокатил.

– Хорошая собака, моя собака… – баюкала я тихонько, гладила и чесала черную овчарку, прижимая к себе ее морду – и Соня повизгивала в ответ тоже тихо-тихо.

Она очень деликатная собака и всегда чувствует момент.

Молодая туристка замерла возле нас с айфоном в руках и что-то набирала или кому-то дозванивалась…

А может и снимала нас на видео, ибо мы обе – красавицы.

– Я люблю эту собаку, – сказала я туристке, – но она не моя, у нее есть хозяин.

Туристка улыбалась и продолжала что-то набирать в телефоне, не двигаясь с места и вообще не шевелясь.

Соня подумала, что раз я говорю с туристкой, то она имеет ко мне отношение, и подошла к ней поздороваться.

Туристка залезла на часовню и стала отпихиваться ногой.

– Она не кусается, – предупредила я туристку на пяти известных мне языках.

Туристка улыбалась и кивала, но с часовни не слезала.

– Соня, – тихо сказала я – елла сто спити су (иди к себе домой! греч.)

– Охи (нет – греч.), – тоже тихо, но упрямо ответила мне Соня.

– Соня, тебя же накажут, не беги со мной… а я в октябре снова к тебе приду – пообещала я.

– Нет, – сказала Соня и посмотрела на меня в упор.

– Соня, иди домой, ну пожалуйста – снова тихонько попросила я.

– Нет, – громко сказала Соня – и вообще, сегодня Бруно привязан, поэтому можешь говорить в полный голос, а вот что будет в октябре – не знаю, не знаю…

И Соня взглянула на меня с ухмылкой, приподняв правую бровь.

Мы побежали по оливковым рощам ко мне в Барбати. Как обычно. Как всегда уже пять лет – с момента нашей первой встречи.

Сзади туристка, пыхтя, слезала с часовни.

В Барбати Соня получила полную миску молока и вторую миску кошачьего корма (потому что собачьего у меня тут нету).

Она деликатно съела угощение:

– Ну, я пойду?

– Иди скорей и тихонько – вдруг твое отсутствие не заметили и тебя не накажут?…