Вячеслав Дегтяренко - Треть мира. Заметки «дикого» туриста

Из радио в аэропортовой маршрутке узнал, что на праздники пятьдесят шесть тысяч белорусов выехало в Литву и Польшу.

– А что за праздник в Беларуси? – спросил я на выходе у молодого водителя в спортивных брюках.

– День Октябрьской Социалистической революции… – ответил, улыбнувшись, он, – Вы, что не знаете?

– Да, забыл… Нынче в каждой стране свои торжества.

Я стоял на втором этаже минского аэропорта перед гигантским макетом герба и размышлял, что, наверное, правильным путём развивается страна. Вот и дружбу с китайцами затеяли не зря, – целый район Greet stone построили и тамошних туристов балуют не хуже наших. А сколько средств сэкономили на флаге, гербе, милиции, названиях, переименованиях и сейчас могут гордиться тем, что нет такого города в России и Украине, где не знакомы с достижениями их промышленности и сельского хозяйства.

– Ой, а я забыла о вас! Работы было много в последнее время, – извинялась по телефону дама, с которой я вёл переговоры по аренде апартаментов. Мы неоднократно созванивались, я отправил смс, договорились, что за час до приезда перезвоню ей.

Я, правда, немного слукавил: так и не отправил залог двести рублей на её номер и позвонил за четыре часа до приезда. Что же делать? Отелей в шестисоттысячном городе всего четыре десятка, плюс полсотни апартаментов и семь хостелов. Но найти номер для семьи из пяти человек, где нет почасовых услуг, суточных бань, свадеб на пятьсот гостей, с адекватным соотношением цены, качества и тишины, весьма сложно. Особенно учитывая туристическую популярность столицы Золотого Кольца в последние выходные августа. Супруга заметно нервничала, когда мы сели в скоростной поезд Москва-Ярославль. К wifi от ржд не подключиться, Мегафон пропадает, восемьдесят процентов гостиниц уже занято.

– Забронировал хостел, – ответил Наде на середине пути… – почти на окраине… По карте девять километров от вокзала. Зато есть кухня и своя полноценная ванная комната. Если повезёт, в сауну сходим.

– Ну и отлично. Будем дышать свежим воздухом и наслаждаться спокойствием.

Вторую часть пути читал бесплатную газету «Северный край. Ярославский регион». Она мне напомнила передовицы 80-х годов с достижениями последних пятилеток, в колонках которых рассказывали о собранном зерне, собранных тракторах и коровьих надоях. Конечно, с учётом времени, современники хвастались отремонтированным лифтом в девятиэтажке, двумя тысячами кубометров мусора, собранного на субботниках, «Умной фабрикой» с нанотехнологиями, хвастались сырами по аутотентичным рецептам и первым в стране «Вестником агротуризма Ярославской области», вручённом министру сельского хозяйства ещё в июле. Это вселяло оптимизм, настраивало на мажорный лад, так как о городе выискивал информацию по сети да расспрашивал друзей. Всё же план решили составить по прибытию, наметив лишь основные вехи. Первый вечер – обзорная прогулка. Второй день – достопримечательности. Третий – шопинг и отъезд.

Платформа с подземным переходом показалась мне мрачной, безхозной и потрёпанной временем. Злой охранник за нашими спинами закрыл ржавые ворота на амбарный замок, сказав, что ему некогда дожидаться «всяких там инвалидов и тех, кто не успел…» На комментарии дамы с коляской, ожидавшей супруга, он выругался трёхэтажным матом и убыл восвояси.

Навигатор google выдал три вида маршрута: такси, автобус и пешеходный. Мы выбрали третий, так как малыши нуждались во сне. С первых шагов в глаза бросалось запустение. Колдобины в асфальте, тропинки-тротуары, зебры, упирающиеся в вездесущие заборчики, которыми огорожены почти все газоны и дороги. Забор можно смело размещать на современном городском гербе. Где его ещё нет, – там ведутся работы по установке нового металлического монстра высотой метр двадцать. То ли машины защищать от тротуаров, то ли пешеходов от машин. Впрочем, человек тротуарный в городе доживает последнее десятилетие. Ещё летом ему позволено идти по занесённой песком и мусором обочине, заходя на проезжую часть, но в непогоду он должен сидеть дома или дожидаться матрёшечного ПАЗика, раскрашенного во все цвета радужной рекламы. Нормальный человеческий автобус, в который можно зайти с двумя детскими колясками, в городе дефицит, как впрочем, и троллейбус с трамваем.

– Вы куда? Хотите, чтобы я ваших детей из реки доставал? Вы что ослепли? Мост вот-вот обрушится. Их-то хоть пожалейте!

– Они плавать умеют и у нас нарукавники есть, – неудачно пошутил я.

Голос, судя по кожаной папке и планшету в руках, принадлежал немолодому прорабу, с которым мы столкнулись нос в нос на мосту через Которосль. Вместе с ним был мастер, и они поочерёдно слали нам нелицеприятные пожелания, пока мы преодолевали искусственные препятствия. На мосту трактор снимал последние пласты асфальта, в оставшихся пяти машинах, вероятно, закончилась солярка, и рабочие курили, сидя на перилах. Им было не до пешеходов, которые регулярно сновали мимо них, так как на обходную дорогу надо затратить пять-семь километров. Мне хотелось ответить что-то такое залихватское, но я вспомнил из интернета, что Ярославль – это столица русского мата, так что сражение я априори бы проиграл.

Пятнадцать лет назад я двумя днями гостил у ярославских друзей. Была зима, были такси, и на городской ландшафт я не обращал внимания. Сегодня же, оказавшись в Красноперекопском районе с частным сектором, я почувствовал, что город терпит стихийное бедствие. То ли его бомбят и здесь регулярно полыхают пожары, то ли здесь взорвался местный Чернобыль и жизнь застыла на три десятка лет. Заморскому Google не понять, что в городе бывают просёлочные дороги или они могут быть покрыты гравием, щебёнкой, да поросли на обочинах бурьяном и камышом, с болотцами и утками, с пустырями и долгостроем, на цементе которого уже вырос лесок. И если в центре это умело спрятано в рекламные полотна, то там, куда не должна соваться нога туриста, это активно процветало, подчёркивалось точечной застройкой с пустующими окнами, да предстоящими через две недели губернаторскими выборами и вызывало у меня смятение в душе. Навигатор вёл нас через школу, где ещё не поставили стеклопакеты, но зато установили металлические гаражные двери на входе, через лицей, на осыпающемся фасаде которого проступали серп и молот и заветы Ильича, и лишь развевающийся на ветру триколор говорил о том, что здесь не снимают кино, через дворы, где азиатские гастарбайтеры сняли асфальт, взрыли почву и убыли восвояси.

– Ты знаешь? – сказала Надя, – а ведь я хотела в босоножках поехать. Сейчас было бы ощущение, как на пляже.

– Сколько осталось? – заунывно повторяла Таисия.