Андрей Петров - Дикая Камчатка

Каким-то образом пришло к нам увлечение изготавливать свинчатку: плавили свинец, заливали в ложку и остужали, поэтому каждый добывал свинец, как мог.

На заводе было много кабелей в свинцовой оплетке. И мой братик нашел полотно по металлу и стал пилить кабель проходивший по полу завода. Потом я услышал вопли пацанов и увидел, что Сергей «прилип» к проводу, но никто не решался к нему подойти чтобы оттащить от опасности. Я не раздумывая побежал к нему и с силой оттолкнув, упал вместе с ним в стороне от кабеля.

Второй раз я брата спас, когда он пришел домой плача от боли, хромая на одну ногу. Присмотревшись я увидел, что между четвертым и пятым пальцем правой ноги у него торчит кусок швейной нити и не смотря на вопли зажал его ногу и ухватившись за нить выдернул из ноги довольно приличную иглу.

Потом спасали меня. Несколько пацанов увлекались ловлей морских, очень жирных и вкусных, окуней, которые водились около старых, полузатопленных деревянных кунгасов. И вот, забравшись на такой кунгас, я бросил леску в воду и ловил, но уронил удочку в воду. С кунгаса удочку было не достать, поэтому я слез на берег, нашел сепарацию – деревянный двойной щит, валявшийся на берегу и решил использовать его в качество плота. Спустив щит на воду с помощью какой то доски я поплыл доставать удочку, но доплыв до кунгаса, я облокотился о его борт, в результате чего плот от меня ушел, а я оказался в воде. Пацаны подняли крик и меня спас какой-то мужичек, поймавший меня с кунгаса за волосы.

Этой же ватагой мы лазили около продовольственного магазина, которым командовала наша мать, и в ящиках нашли 12 бутылок армянского коньяка, который припрятали для себя рабочие, разгружавшие баржу с продовольствием. Кому-то в голову пришла мысль посетить один из продовольственных складов, куда уже дорожка была проторена. Отодвинув на складе доски, мы нашли там столовые ножи, алюминиевые кружки и банки с курятиной. Забрав все это с собой мы ушли вглубь Хайлюлинской косы и на берегу пытались открыть тушенку из курицы и коньяк с помощью столовых ножей и камней. Ничего у нас не получилось, камнями отбили горлышки у бутылок и хорошо посидели с коньячком, после чего все сильно опьянели и уснули прямо на морском песке, но ненадолго…

Полдеревни вышло нас искать, а когда нашли, то я на всю жизнь запомнил, что когда клепка от бочки достигает моей нижней половины тела это очень и очень больно. Мать регулярно прикладывалась и ко мне и к брату, поэтому до дома мы добрались довольно быстро, заодно выучив наставление о том что алкоголь вреден для здоровья.

Раньше в места переработки лосося привлекалось огромное количество работников со всей страны – мы их называли сезонниками, т.к. держали их только на время хода лосося, а потом вывозили обратно. Эта публика была очень проблемная, нередко они вламывались к нам в дом в поисках ломов и топоров – устраивали нешуточные побоища между собой и местными, калеча друг друга. Так среди бела дня мы со своей ватагой лазили вокруг бетонных чанов, где солили рыбу и увидели, как к нам бежит какой-то мужик, который попросил нас не говорить никому, что его видели и прыгнул в чан с рыбой. А следом за ним неслась огромная толпа рабочих с ломами и лопатами в руках, которые спросили нас видели ли мы кого-нибудь, на что я сказал что видели и указали рукой совсем в другую сторону, т.к. видя очень серьезный настрой толпы, подумал, что в противном случае его просто забьют насмерть.

Только вечером, дома, я узнал, что спасенный мной мужик кого-то зарезал и ему хотели отомстить. Его, конечно, потом нашли и судили, но это уже было по закону.

В конце лета 1964 г. у меня на брови был обнаружен лишай, который в Хайлюле вылечить было невозможно из-за отсутствия врачей и лекарств, поэтому меня решили отправить на лечение на морском буксире (Жуке) в районный центр Оссора.

Погода была жуткая, и катер очень сильно раскачало. А в детстве я не переносил качку, поэтому уговаривал капитана оставить меня наверху, где был свежий воздух. Капитан сначала и слышать об этом на хотел, а потом, укрыли меня теплой одеждой, усадили к какому-то выступу в носу катера, привязали к нему канатом, толщиной сантиметров восемь, и оставили одного. Помню, как сейчас как катер нырял в пучину, вода переливала палубу под ногами. Одним словом хватил экстриму в 6 лет, но не испугался и в кубрик не шел категорически – на воздухе мне было гораздо легче.

Капитаном «Жука» был пожилой немец Андрей Крамер, пользующийся у пацанов большим уважением. Он был хорошим охотником и во время перелетов гусей не уезжал далеко, а выйдя на морской берег из мелкокалиберной винтовки умудрялся выбивать гусей из высоко пролетавших стай, которых достать из гладкоствольного ружья было абсолютно нереально. Мы его сравнивали с американским индейцем, которые, судя по шедшим в то время фильмам-вестернам, стреляли, не зная промаха.

В первый класс я пошел в с. Ивашка в 1965 году. Однокашников своих практически не помню, т.к. во второй класс я пошел уже в центре КАО – пгт. Палана, куда отца перевели на партийную работу.

Здесь наша семья тормознулась надолго, все дети – я, брат и сестра закончили школу, отсюда я призывался в армию, получил высшее образование и дослужил в МВД до пенсии по выслуге 25 лет (на Камчатке работа в МВД – год за два).В 32 года в 1990 году у меня уже было пенсионное удостоверение.

Один мой хороший знакомый после перевода из Ростова, увидев сколько лосося заходит в реки, обозвал камчадалов дураками. По его мнению, мы живем на золотой жиле, а свой быт устроить не можем.

Не прав он – можем, но не дают. Все у нас как-то неправильно – имеем свои ресурсы, а пользуются ими все, кроме жителей Камчатки.

Выбиваются федеральные деньги на пустые проекты под предлогом улучшения жизни камчатцев, а потом на них кто-то жирует за рубежом или в Сочи с магнитофоном и пиджаком с отливом.

Но мы не одиноки. С еще более удивительным фактом я столкнутся в городе Углегорске Сахалинской области.

В многоквартирном доме, где был в гостях у директора шахты, обеспечивавшей углем половину Дальнего Востока, с удивлением обнаружил, что в дом не подведена горячая вода – нет лишнего угля на котельной.

По-моему, о местном населении власти некоторых Дальневосточных регионов все – таки иногда забывают.

И интересная статистика – после первого губернатора Камчатки, захватившего еще советское время, ни один последующий не остался проживать на той территории, где осуществлял правление, видимо они – то точно не относятся к категории «дурак».

Но не будем о политике, здесь тема несколько другая.

Я много слышал рассказов друзей-охотников и просто случайных знакомых любителей природы, поэтому решил восстановить всё это в памяти и выложить на бумагу.