Татьяна Филатова - Тром

– Условия меняются, – сказал всадник, – ты сегодня же должен отдать все, что уже собрано. А то, что соберешь за оставшуюся неделю, останется тебе.

– Но господин, поймите, что собрать осталось всего пятую часть всего нашего урожая, – пытался возразить отец. – Даже если я полностью оставлю ее себе, ничего не продав, мне не хватит для того, чтобы прокормить семью даже до весны!

– Ты, – всадник толкнул ногой отца, от чего тот упал на землю, – ты хочешь признать себя предателем, который не благодарен святым эльфам за спасение своего рода?

Внутри меня впервые в жизни стала закипать неподдельная ярость. Я поднял отца и вступился за него:

– Наша семья каждый сезон честно отдавала все, что было необходимо. Мы никогда ничего не укрывали. Сейчас вы лишите нас возможности прожить до следующего сезона, а нас не мало.

– Надо было думать об этом раньше и засеивать больше земли, – сказал собиратель. – Сколько вас человек в семье?

Я уже хотел было ему ответь, но отец, остановив меня рукой, сказал:

– Я, моя жена и двое наших сыновей.

После этих его слов я осторожно посмотрел в сторону дома. Шторка слегка шелохнулась. Я понял, что испуганная Шерен наблюдала за нами, а отец обманул собирателей, дабы они не причинили ей вреда.

– Это твой старший сын? – собиратель спросил отца, указав на меня.

– Да, господин. Это мой старший сын Дарет. Ему двадцать лет, господин.

– А где младший? В доме?

– Нет, господин. В доме никого нет. Моему младшему сыну шестнадцать лет, сейчас он с моей женой работает в поле.

Собиратель дал знак рукой двум другим, и они направились в сторону поля.

– Зачем вы их туда направили? – спросил отец.

– Для уверенности, что ты выполнишь мое приказание и немедленно отдашь все, что сейчас находится в твоем амбаре, – явно с ухмылкой ответил собиратель.

– Вы не причините им вреда! – уже основательно разозлился я.

– Дарет, успокойся, – стараясь выказывать спокойствие и смирение, сказал мне отец. – Погрузи все мешки в телегу и вывези сюда.

– Но, отец! – отчаянно возразил я.

– Сейчас же, Дарет…

Я развернулся и пошел в амбар. Справился я очень быстро, так как злость переполняла меня, отчего я ощутил огромный прилив силы в руках. Нагрузив полную телегу, я запряг коня и вывез все из амбара.

– Коня с телегой мы тоже забираем, – сказал собиратель.

– Что за наглость? – вспылил я. – Скажите, зачем эльфам наша старая кляча?

– Мальчик, не влезай туда, откуда потом не сможешь выбраться, – грубо сказал мне собиратель. При этом он наклонился ко мне, и я немного разглядел его лицо под капюшоном. Все, что я заметил, было металлическим ухом, вместо потерянного, видимо, в каком-то бою или схватке с животным, так как от этого уха к щеке шел глубокий шрам.

– Но, господин, – все еще спокойно сказал отец, – мой сын прав. Без этого коня мы не сможем обрабатывать землю так, как делали это раньше. А денег на нового у нас теперь не будет! Да и эльфам, я думаю, он действительно ни к чему…

– А ты не думай, – сказал всадник. – Если он не понадобится им, как рабочая сила, то наверняка сгодится на мясо. Эльфам убивать не положено, ты знаешь, но ведь мясо на их обеденных столах должно же как-то появляться! Вот мы им это и устроим. Но, ты прав. Вам на четверых действительно не хватит оставшегося урожая. Думаю, я могу решить эту проблему.

– Я благодарю, господин, – сказал мой отец.

– Не спеши благодарить, – рассмеялся собиратель, развернул своего коня и направился в сторону поля туда, где были Терек, мама и двое других собирателей.

– Нет, нет, только не это, – пробормотал отец и бросился за всадником. – Стой! – кричал он ему вслед.

Я побежал за отцом, не совсем понимая, что происходит.

– Эй, мальчишка, – крикнул всадник Тереку, тот оглянулся.

– Да, господин, – Терек выпрямился и пошел навстречу собирателю. Мама следовала за ним. Они ничего не могли слышать из нашего разговора, поэтому ни о чем недобром не подозревали.

– Что, немного урожая довелось собрать? – спросил, ухмыляясь собиратель.

– Больше, чем в прошлом году, господин, – ответил Терек. – А вы знаете, я всегда мечтал вступить в ваши ряды! – заявил он с улыбкой на лице.

– Мальчик мой, ты никогда не станешь собирателем, – ответил человек со шрамом.

– Почему? Потому что я родился в семье простых людей? Или я слишком взрослый для обучения? – возмущенно и разочарованно одновременно спросил Терек.

– Нет, – ответил собиратель, – потому, что мы забрали весь ваш урожай, а того, что осталось на поле вам до следующего урожая не хватит, если, конечно, численность семьи вдруг не уменьшится…

В этот момент улыбка сошла с лица Терека. Мы с отцом почти добежали до них. Всадник вытащил меч из ножных и замахнулся на брата.

– Нет! – в один голос отец и я закричали, подбегая к Тереку, но мама нас опередила. Она без слов толкнула Терека и приняла удар на себя…

Я не помню, что именно мы кричали, какие мысли промелькнули в тот самый момент, такой короткий, но изменивший все. Все то же ясное небо да пара небольших, одиноких, кочующих облаков над нами. Все то же приятное тепло от солнца. Но в миг оно сменилось на жар, подобный жару в преисподней. Через несколько секунд я почувствовал дикую ярость, обернулся, чтобы догнать троих собирателей, которые, воспользовавшись нашим состоянием, успели покинуть поле и находились уже около дома. Я бросился бежать за ними изо всех сил. Я не понимал, как и куда бегу. Я видел, что они подъехали к амбару, один из всадников пересел на нашего коня с телегой, другой всадник взял за узду освободившуюся черную лошадь, и все они направились в сторону города, особо даже не торопясь. Они знали, что без коня мне их не догнать. Да и что бы изменилось, если мне удалось бы все-таки это сделать? Я бежал долго, сил было много. Но через некоторое время я понял, что не смогу их нагнать, а за моей спиной на поле лежит израненная мама.

Развернувшись, я побежал к нашему дому. Кровь в моих жилах словно кипела, выдавая через кожу испарины пота. Сердце колотилось настолько быстро, что я уже перестал его слышать. В животе словно какой-то шар давил на органы, отчего меня затошнило. А в горле, казалось, вырос ком размером с большое яблоко, не давая мне дышать.

Дверь в дом была открыта. Ум мой осознавал, что надо торопиться, но ноги отказывались подчиниться ему. Я боялся войти в дом. И не напрасно. Когда я все же вошел, то увидел маму, лежащую на полу. Она уже была мертва. Рядом, обнявшись, плакали сестра с братом. Отец стоял молча у окна и смотрел на наше поле. Я подошел к матери, сел на пол возле ее ног. Я не плакал. Я смотрел на брата. Он пытался казаться сильным, чтобы поддержать Шерен, но у него это не особо выходило. Мне стало ясно, что ответственность эта лежит на мне. За это короткое время лицо сестры очень переменилось. Взрослый взгляд сменил детский озорной огонек в ее глазах, что сделало ее так сильно похожей на нашу дорогую матушку. Ее желтые, словно пшеница в поле, волосы растрепались. Шерен отчаянно пыталась собрать их, но дрожащие руки не позволяли ей этого сделать.