ФАГРИ - Выигрыш

Впрочем, надо было закончить нашу работу. Я твердо решил это сделать именно сегодня, чтобы больше к этому не возвращаться и развязать себе руки.

Мы начали работать почти не разговаривая, обмениваясь лишь отдельными словами по ходу работы.

Незаметно подошло обеденное время. Было уже видно, что еще немного – и дело будет сделано. Настроение у меня было приподнятое, все шло по плану, и я, предупредив Мишу, отправился купить что-нибудь нам на обед.

Пока я ходил Миша накрыл стол, то есть попросту говоря, отодвинул все лишнее на нашем рабочем столе в сторону и покрыл этот кусок стола чистой бумагой.

Мы сели кушать. С некоторой настороженностью я ждал от Миши вопроса – так что же я буду делать дальше?

Хотя после нашего утреннего разговора я постоянно думал об этом, но окончательного решения так и не принял. Поэтому, не дожидаясь Мишиного вопроса, я начал говорить.

– Знаешь, Миша! Я не смог рассказать тебе о своих планах, так как не был уверен, что я сам этого всего хочу. Все время, что мы работали, я размышлял о них. Сказать, что я твердо что-то решил, я не могу. Но все же, скорей всего, первое, что я сделаю – это поеду повидаться со своей дочерью, а заодно и проведаю бывшую супругу. Я как-то тебе рассказывал, что восемнадцать лет тому назад мы с ней разошлись.

– Да, я помню, – сказал Миша, – но ты никогда не рассказывал подробностей.

– Ну, что ж, у нас есть еще несколько минут, – подумал я. – Пожалуй, я тебе сейчас все расскажу.

Итак, мы жили довольно неплохо, у нас росла дочь девяти лет, которую я очень любил. Конечно, случались и ссоры, но не думаю, что чаще, чем в других семьях. Единственно, что меня настораживало в наших отношениях это то, что с тех пор как дочка пошла в школу, моя жена полностью ушла в свою работу. Ее назначили руководителем группы, начальство постоянно ее хвалило, и все разговоры дома так или иначе сводились к ее проблемам на работе. Меня это раздражало, но ничего с этим я поделать не мог.

Мои же профессиональные успехи в тот период были довольно скромными и я подумывал заняться чем-то другим.

Примерно за полгода до развода жена продвинулась по служебной лестнице еще выше – ее назначили начальником отдела. Это был ее триумф! Круг ее общения резко изменился, зарплата существенно выросла, и домой она приходила только ночевать. Очень быстро мы стали почти чужими людьми, нас связывала только дочь.

И вот однажды она заявила мне довольно будничным тоном, что она со мной разводится. Ей надоело слушать мои упреки – это мешает ей жить. Вначале я не предал большого значения ее словам, но вскоре она вручила мне повестку в суд.

Я готовился к суду, как к бою на последнем рубеже. Мне казалось, что приготовленная мною речь должна убедить любого в ошибочности нашего развода. Однако на суде судья выслушала довольно равнодушно наши первые заявления и дала нам полгода на примирение. Так что мое выступление не состоялось!

После суда жена сразу же заявила мне, что мириться она со мной не собирается, так как она все уже решила, и потребовала, чтобы я освободил ее от своего присутствия. Категоричность своего требования она обосновывала тем, что у меня была комната, в которой я жил до брака с ней, а ей необходим покой.

Я решил не обострять до крайности наши отношения и вскоре переехал в свою комнату.

Казалось бы, она должна была быть довольной, что своего добилась, но сильно ошибался. Скоро я это понял.

При разъезде мы договорились, а вернее, я сказал, что буду навещать дочь два-три раза в неделю и два раза в месяц брать ее к себе на выходной. На это мое заявление она ничего не ответила, и я подумал, что она согласилась. Но, увы, это оказалось не так!

Она всячески препятствовала моим свиданиям с дочерью. Внушала ей, что у нее никчемный отец, с которым лучше поменьше общаться!

Надо сказать, тогда она добилась своего, и в этом ей сильно помогли ее родители, с которыми у меня с самого начала были прохладные отношения. Дело было в том, что они считали – я их дочери не пара!

Дочь с неохотой встречалась со мной, не хотела разговаривать, односложно отвечала на вопросы. При малейшем поводе начинала плакать и даже устраивать истерики. Свидания стали превращаться в кошмар!

До сих пор, когда я вспоминаю об этом, мне становится не по себе.

Борьба за право общения с ребенком отнимала у меня все силы. Начались неприятности на работе, и мне в конце концов пришлось уволиться. Конечно, я быстро нашел другую работу, но она меня также мало интересовала.

Прошло полгода, данные нам судом для примирения. На второй суд я уже шел только с одним желанием – покончить поскорей со всем этим, и – дальше не было никакой ясности.

Суд закончился очень быстро, так как я уже не возражал против развода. Мне было все безразлично!

Я вышел из зала суда, сел в метро, но вскоре вышел и всю дорогу до своего дома шел пешком. Уже подходя к дому, я начал успокаиваться и входя в подъезд подумал: «А может, мне лучше куда-нибудь уехать?!»

С этой мыслью я не расставался много дней, пока она окончательно оформилась в твердое убеждение – я должен уехать в Израиль!

Тут случайно я взглянул на часы.

– Мы уже сидим почти час! – сказал я Мише. – Все-таки надо сегодня закончить наш проект. На завтра у меня совсем другие планы. В следующий раз я дорасскажу тебе остальное. Поверь мне, ничего особенно интересного ты не услышишь, – с грустной усмешкой закончил я.

Мы продолжили нашу работу. Как я и рассчитывал, к шести часам ее закончили. Немного прибрав помещение и, собрав инструмент, мы направились на стоянку к машине.

Высадив Мишу около его дома, я отправился в супер купить себе что-нибудь на ужин.

Холостяцкий ужин, скажу прямо, вещь противоестественная. Мужчина после трудового дня должен получить одобрение от членов своей семьи – в этом ритуальный смысл ужина, и это укрепляет мужчину в сознании важности того, что он делает!

Для холостяка ужин просто механическое поглощение пищи без каких-либо эмоций. Даже накопившееся за день раздражение ему не на ком сорвать!

Я уже привык к своему холостяцкому положению. Любая мысль о необходимости его изменить и жить как большинство людей в семье, вызывает у меня сначала сильное возбуждение, а потом очень быстро перерастает в апатию и осознание, что я, видимо, уже не способен что-либо менять!

Но вот он счастливый случай, который дает возможность все поменять в жизни! Я должен им воспользоваться и начать новую жизнь! – рассуждал я сам с собой за ужином.

Занятый этими мыслями, я машинально проглотил свой по-прежнему холостяцкий ужин и усевшись перед телевизором, стал составлять план на завтра.

Я уже твердо решил, что новую жизнь я начну с посещения дочери и бывшей жены.