Виктор Дихтярев - Вся жизнь - поход

А потом Оля Карпова взяла в руки гитару и я впервые услышал, что такое - туристские песни у костра. Исчезло совсем уже все, исчезли даже лица, исчезли даже деревья... Костер остался- это я помню точно. И еще был ее голос. Удивительный голос, я даже не помню пела она одна или хором, кажется хором. Ее голос не только не мешал хору - наоборот: каждого человека поднимал до хорового пения, и тем не менее, слышался ясно, четко, чисто, неся каждую ноту, каждое слово до самых глубин сердца... И каждые две недели повторялось это немыслимое, невозможное невероятное чудо: и костер, и песни... Уже через несколько походов я познакомился со всеми и даже с теми легендарными личностями, которые в походы не ходили, но о которых очень много говорилось. Я уже привык к тому, что группа - это теплая дружная семья, действительно, семья, наверное, лучшего слова подобрать невозможно совершенно особые взаимоотношения царили в этом коллективе.

Но это все было потом, а тогда, в первый раз, подошло время ночлега...

Ночлег тоже был совершенно непонятен, он был без палаток. Люди укрывались какими-то одеялами... Я ужасно испугался, что умру, но мне объяснили,что я не умру, заставили раздеться, как говорили, до пределов приличия, я был настолько ошеломлен, что почти не сопротивлялся... Наутро был поход и Ощепкова мне рассказывала еще что-то... Я понял, что в этом походе, за эту субботу и воскресенье прикоснулся к совершенно неведомому мне до толе миру, что это совершенно не похоже ни на мой дом, ни на школу... Я прикоснулся к миру, имя которому лес, костер, культура костра. Я почувствовал, что произошло в моей жизни нечто очень важное, хотя даже тогда я недооценивал, что для меня произошло..."

Так пресное слово "адаптация" неожиданно расцветает тончайшими нюансами, притягивающими человека к группе. А это уже тропочка на пути к ответственности.

"Делай как мы!" - и не нужно здесь ни понуждений, ни контроля - только помощь не всегда скорым на догадку новичкам. И таскают новички дрова к зачинающемуся костру, и приносят ведра с водой - не потому что дежурные, а потому что кто-то из новых знакомых кивнул им: сходим, ребята...

В первом походе новичков еще не записывают в отделения

пусть приглядятся к группе, может не понравится у нас, может не придут в следующий поход, а в отделениях повиснут мертвые души. Но я тихонько говорю новичкам, что к ним тоже присматриваются, а через месяц поставят на торг, и как хорошо, если отделения будут спорить за них, и какое постыдство, если их никто не захочет взять. Правда, командиры отделений - народ понимающий, и, хотя редко случается, поворотят про меж себя носами, покривятся, но договорятся, кто приберет уж совсем неприглядного новичка. И новички с тревогой ждут своего часа, потому что как не старайся, далеко им до старожилов, и на какие-то промашки им непременно укажут на торгах. А потом с еще большей тревогой будут ждать назначения дежкомами, но это уже внутреннее дело отделений и мы в него не вмешиваемся.

Конечно, прекрасно, если новичкам группа с первого раза понравится. Но еще надо, чтобы они были связаны с группой общими делами, а не только любовались ею со стороны. Войдя в отделения, новички принимают участие в дежурствах по "кухне", им поручается закупать продукты, они хранят дома инвентарь, который должны принести в очередной поход. А тут еще репетиции спектаклей, и тренировки, и обсуждение летнего путешествия. В постоянных делах и общении с новыми товарищами новички довольно быстро находят применение своим талантам: кто-то неплохо фотографирует или рисует, кто-то может рифмовать - их тут же привлекают для оформления выставок, выпуску газет или написанию сценариев. Кто-то оказывается гитаристом и певцом теперь он ведет вечер у костра. А уж если у парня золотые руки, так ему вообще цены нет: чини примуса и протекающие канистры, запаивай банки с бензином для длительных перевозок - такая работа у нас не переводится. Очень ценится умение работать с топором и пилой в лесу - завалить сушину, чтобы она не зависла на ближайших деревьях, запалить костер в любую погоду. Здесь уже недалеко и до ситуативного лидерства, когда все признают, что какое-то дело человек выполнит лучше других. Привели как-то в группу женщину, мать двоих детей. Ну, веселая, энергичная, дежурит по "кухне" прекрасно - так у нас таких не пересчитать. А в Крыму оказалось, что она и по скалам ходит лучше многих старожилов. Никогда до этого не бывала в горах, но никакой боязни высоты и на крутизне держится как приклеенная. Я даже отпустил своего помощника в старшее отделение, зачем он, когда рядом такая скалолазка. И оценка новичка в глазах всей группы сразу подскочила на несколько порядков. Приятно это человеку? Конечно, приятно. И можно ли после этого сделать ( или не сделать) что-нибудь, зная что увидишь укоризненные взгляды товарищей? Такие ситуативные лидеры появляляются у нас часто: одни умеют доставать транспорт в дальних путешествиях, другие наводить переправы через реки или провести разведку пути в горах. И ронять свой престиж из-за какого-нибудь безответственного поступка никому не хочется. Быть на уровне принятых в группе требований становится привычным как утренний туалет, это уже потребность человека, и чтобы разрушить ее, надо очень постараться. Вот на этих трех мостках:

отношение к группе, участие в ее делах и проявление себя как личности формируется, на мой взгляд, не только ответственность, но и другие нравственные качества. И легче всего это делается в группах, имеющих свои законы и традиции, передающиеся от одного поколения к другому. Тем более, в неформальных группах со свободным входом и выходом их них.

- А как все-таки быть с личными мотивами, приводящими людей в группу, спрашивают меня коллеги. - Вы учитываете их?

Действительно, как быть с личными мотивами? Да никак.

Раз я не могу с абсолютной точностью их определить, зачем ими интересоваться? К тому же мотивы могут изменяться, и не исключено, что основная деятельность группы станет для новичков ведущей или близкой к ней. Допустим, человек пришел в группу, прослышав о ней от товарищей. Что ж, пусть будет этот мотив, удовлетворяющий простое любопытство. А в группе он встретил девушку, без которой не мыслит теперь своего существования - очень сильный побудитель, напрочь вытесняющий первый. Потом человек включается в коллективную деятельность, подниматся в горы, у него появляются новые интересы, удовлетворить которые легче всего в нашем сообществе - это уже третий мотив. И пусть ведущим останется общение с девушкой, но оно вплетено в жизнь группы со всеми ее нравственными нормами, и в сложнейшей иерархии мотивов основная деятельность группы начинает занимать одну из верхних ступеней. Так причем здесь первичные побудители?