Виктор Дихтярев - Вся жизнь - поход

Но чаще всего новичков привлекают наши многоплановые занятия, стиль отношений, перспективы дальних путешествий. Это и становится ведущим мотивом. А что до влюбленности или любви - тут уж как выйдет: одно не мешает другому.

Когда человек прочно оседает в группе и принимает ее нормы, тогда нет необходимости разговаривать с ним об ответственности - она становится внутренне необходимым качеством личности.

У меня часто спрашивают: "У вас что, не бывает неприятностей или конфликтов? А то как-то гладко все получается".

Ну, почему же? И неприятности, и конфликты случаются - в группе ведь не дети с праздничных плакатов. Мелких ссор, честно говоря, не упомню, но по серьезному - было два раза, и не знаю, отнести ли это к собственному педагогическому браку, или к чему еще. Если пойти по хронологии, то первый крупный конфликт полыхнул в конце 70-х годов на Памире. Наш бывший командир, тот самый, о котором уже рассказывал, и который подтолкнул меня к составлению литературных программ для чтения у костра, привел к нам большую группу студентов.

Новички быстро включились в наши дела, съездили в Крым, выполнили нормативы для дальнего путешествия и никаких предпосылок для раздоров я не замечал. Слабенький тревожный звонок раздался перед выходом на маршрут, когда мы стояли в урюковом саду. Бывший командир, исполнявший в тот день обязанности дежкома, надел символ власти - генеральский погон, заменяющий обычную повязку, на ногу, и отдавал распоряжения каким-то непривычным для нас шутовским и грубоватым тоном.

- Зачем ты так? - спросил я.

- Хочу дискридитировать должность дежкома. Какая-то дурацкая игра. Не для взрослых людей.

- Ты все-таки сними повязку с ноги. А когда придумаешь что-нибудь лучше дежкома, тогда поговорим.

Но я подметил, что в тот день новые студенты одобрительно смотрели на своего лидера. И не придал этому значения.

Мы перевалили через хребет и остановились на несколько дней, пережидая непогоду. Я сидел на камнях, поглядывая на низкие облака, и прикидывал сколько еще будет моросить надоевший дождь. Рядом присела Людмила Яковлевна.

- Ты не обратил внимания, что в группе начинается какой-то раскол? спросила она.

- Нет. А что случилось?

- Ничего не случилось. Только новички-студенты почти не общаются со "старичками". А со школьниками говорят полунасмешливо что-ли. В общем показывают, что школьники не ровня им.

- Не может быть!

- Ты все-таки присмотрись. Возможно я ошибаюсь.

Я ничего не заметил и спросил "старичков".

- Да нет, все нормально. Дружбы особой между нами нет, но и трений никаких. А то, что со школьниками бывают грубоваты, так что с них возьмешь: девушки. Привыкли уже мальчишками помыкать.

Я начал приглядываться внимательней. Да, что-то получалось не так как всегда.

Вот новички возятся с примусами. Мимо идет школьник.

- Принеси воду! - резко говорит девушка, не называя мальчишку по имени и забыв о слове "пожалуйста". Мальчишка берет кастрюлю, а рядом с девушкой сидит новичок-студент и продолжает философскую беседу...

Опять же у примусов. Девятиклассник, уважаемый всеми человек, у которого в активе два горных путешествия, приподнимает крышку кастрюли, а студентка вырывает у него поварежку:

- Не лезь, я сама!

И таких мелочей я начал замечать много.

Поднимаемся на очередной перевал. Мальчишки-школьники уже на седловине. Сбросили рюкзаки и бегут помочь тем, кто еще на склоне. В двух метрах от меня восьмиклассник хочет забрать рюкзак у студентки.

- Отстань, без тебя обойдусь! - отдергивается студентка.

Мальчишка растерянно смотрит ей в спину.

- Зачем так грубо? - спрашиваю девушку. - Он ведь помочь хотел.

- Обойдусь! - девушка останавливается и тяжело наваливается на ледоруб. - Тоже мне помощничек!

Ну понятно: устала новичок, раздражена. Но ведь можно ответить и по-другому...

И все-таки ничего, что уж очень выходило за привычные рамки, я не замечал. На ночном привале все собираются у гудящих примусов. Песни, смех, вспоминают какие-то случаи на маршруте - все как обычно. Правда, школьники, случайно или нет, сидят отдельно от студентов-новичков и получаются вроде две группы, вот этого у нас никогда не было...

Мы спустились в знакомый урюковый сад и подрядились три дня поработать на сборе урожая. К вечеру несколько ветеранов отпросилась позаниматься на скалах в близком ущелье. Получили контрольный срок возвращения и к нужному времени в лагерь не пришли. А уже плотная ночь и где искать ребят никто не знает. Через час в лагерь прибрел один из скалолазов. Он сказал, что ребята сидят на полочке и не могут спуститься, потому что упустили веревку. А сам он спустился по узкой расщелине в распоре, но подниматься там трудно и надо идти в обход. Мы пошли вверх по ущелью, а когда полезли среди камней, я приказал взрослому человеку, бывшему студенту из первого поколения педвузовцев, чтобы он расставил на склоне новичков, и через двадцать минут зажег факелы, на которые мы смогли бы ориентироваться при спуске.

Ребят мы с полочки сняли, но долго мыкались в каменном хаосе, не видя факелов, а когда все-таки спустились, оказалось, что проскочили нужный поворот и ушли от лагеря не меньше, чем на два километра. Один из скалолазов серьезно подвернул ногу, его вели под руки и, конечно, лазание в темноте по камням и лишние километры никого не радовали.

Естественно, что в лагере я первым делом спросил, куда подевалась группа поддержки. И командир этой группы ответил, что им надоело торчать среди камней, тем более, что они уже слышали наши голоса, и он увел девушек вниз.

Я вспылил - это уже было прямое нарушение правил поведения в горах. А когда мой ораторский пыл иссяк, бывший командир группы, а теперь признанный лидер новичков, сказал, что видимо, нам не по пути, и что утром они уходят от нас.

Новички вперебой говорили, что впервые встретились с такой страшной аракчеевской группой, где шагу нельзя ступить без разрешения каких-то там командиров. Что мы рабы графика движения и пропустили много чудесных мест, где можно было прекрасно отдохнуть. Что они не хотят чувствовать себя зависимыми в Самарканде, Бухаре и Хиве, и что наша педагогическая заумь их мало волнует.

Все это было немного похоже на истерику. Я не мог понять чем она вызвана - скорее всего нарыв назревал подспудно, втайне от старожилов. Новички говорили о группе так, как будто не было совместных дел и восторженных отзывов о тренировках в Крыму, не было ничего, кроме острой обиды за испорченный отдых.

Утром мы выдали новичкам причитающиеся им суммы и они уехали вместе с бывшим командиром группы - ближайщим моим помощником, талантливым и неунывающим организатором.

Уехал ответственный за факельную группу и его жена - оба прирожденные лидеры. Простился с нами и мой бывший ученик, один из опытнейших наших туристов.