Швета Соланки - Свет и тени Востока. Очерки и истории из жизни

Первый инцидент возник прямо перед ЗАГСом. Папа жениха (уже в преклонных годах), не видевший своей невестки раннее даже на фото, увидел своего сына, разговаривающего с той самой Наташей, одевшейся в соответствии с планируемым мероприятием в топик с глубоким декольте так, что вся краса была наружу, и в юбку-пояс. Папа заистерил прилюдно прямо в холле отеля, где проживали турецкие гости, начал рыдать и биться головой о стену, призывая в свидетели Аллаха и спрашивая его, за что он прислал ему такое наказание и эту ороспу (то бишь, даму легкого поведения) в жены его сына и зачем тот решил на этой жениться. После долгих усилий и разъяснений жених объяснил папе, что это вовсе не его невеста, а гостья. Невеста – скромная темноволосая девушка в белом длинном платье и букетиком в руках. Папа успокоился, и все на радостях поехали в ЗАГС. Ура!

Следующим пунктом программы была прогулка по городу. Но тут неожиданно начался ливень. Гости нашли спасение под большим мостом. Дождь хлестал два часа. Похолодало. Все это время участники праздничной процессии принимали горячительные напитки за здоровье и счастье молодых. Непьющие турецкие граждане тоже хорошо приняли на душу (они же в России на отдыхе). Дождь кончился и изрядно подвыпившая процессия с радостным гиканьем рванула в ресторан. А там закусь, танцы, водка!

Естественно, русские гости после пары тостов за столом пошли плясать. К слову сказать, наша героиня – приятельница невесты Наташа – уже с трудом стояла на ногах, но русская душа просила музыки и экстрима. И Наталья вышла на сцену и стала танцевать эротический танец, рискуя плашмя плюхнуться на пол в ноги другим танцующим. От невиданной красоты и грации русской Афродиты у трабзонского торговца курями в зобу дыханье сперло. Он не сводил глаз с предмета обожания и, не выдержав, решил составить ей горячую пару.

Что тут началось! Наташа закидывала ему ноги на плечи, прыгала на руки, изгибалась всем телом в эротическом экстазе и, наконец, просто начала осыпать поцелуями заморского прЫнца. Мехмет, не видавший в своем Трабзонском курятнике подобной сексуальной свободы и забывший о своих брачных узах, радостно лапал изнывающую от страсти даму прямо на сцене при всем честном народе. Еще более-менее трезвые турецкие родственники вежливо попросили русскую сторону оторвать прекрасную даму от их добропорядочного семьянина и прекратить эти кульбиты. Даму с большим трудом оторвали от кавалера и снарядили домой. Турецкий поклонник сник… Неужели все? А вот и нет. Спустя час Наталья снова вернулась, обещая вести себя хорошо, но после очередной рюмки вспыхнувшую страсть, как горную лавину, было уже не остановить. В тот вечер и последующую ночь наш торговец курями изведал вкус истинной русской лУбви, что в корне перевернуло его взгляды на общественную мораль и семейную жизнь, и принял решение вышеуказанные вещи далеко в лес и наслаждаться жизнью. Что он и сделал, появившись в кругу родственников только спустя неделю перед посадкой на паром. О чем вела речи влюбленная пара все это время, осталось великой загадкой, так как наш Мехмет владел только турецким, а Наташа, естественно, только русским. Язык любви – великая объединяющая сила.

По возвращении в Трабзон торговец курями потерял покой и сон от великой любви, напрочь забыв про жену и двоих детей. Он днями и ночами названивал Наташе и, естественно, оставшимся в России молодоженам, изрядно подпортив им медовый месяц звонками с периодичностью раз в полчаса и днем и ночью. Наконец, озверевший молодожен (которого с одной стороны долбал родственник, а с другой влюбленная Наташа) посоветовал турецкому Ромео самому налаживать свою личную жизнь и оставить их в покое.

После долгих страданий, слез и стенаний, обид на нежелающих взять трубку после тысяча второго звонка молодоженов и нежелания Наташи лететь в Трабзон на крыльях любви к турецкому возлюбленному Мехмет принял кардинальное решение. Всю жизнь он торговал курями, но сейчас он решил открыть в Сочи… Пекарню. А вы разве не знаете, что это в России самый прибыльный бизнес? Оповестив об этом глобальном решении свою родню, Мехмет отчалил в Сочи с целью исследования хлебного рынка, где и благополучно пребывает до сих пор.

Турцию я всегда любила. Особенно в студенческие годы – мы проводили время в Раю на Земле. Этот Рай назывался Кушадасы, недалеко от Измира. Милый, чистый городок, магазинчики, бары, тематические кафешки с живой музыкой, старинная крепость, днем бывшая рестораном, а ночью – самой зажигательной дискотекой в мире; домики, увитые жасмином и розами, а главное – люди, создававшие эту атмосферу всеобщего спокойствия, дружелюбия и доброты.

Каждые летние каникулы вплоть до сентября мы с подружкой снимали махонькую комнатку с кухней в доме, и все лето проводили в стране обетованной. Две наши европейские физиономии были единственными русскими на весь квартал. По соседству жили в основном семьи турок, немцы и голландцы.

Утро начиналось с крика: «Симиииииит!» – продавец бубликов с кунжутом подходил к дому и стоял, пока я не выползу на улицу. Спать хотелось ужасно, но от горячих бубликов отказаться было грех. Он же, понимая, что девицы гуляли всю ночь, стоял у забора до появления моего заспанного лица. Сварив турецкий кофе и закурив по сигаретке, мы пытались продрать глаза. Спустя пару часов соседи организовывали завтрак на террасах пред домами. А мы уже шли на пляж.

– Доброе утро!

– Гюнайдын!

В первый же месяц все соседи выучили пару слов по-русски и, здороваясь, приглашали на завтрак. Отказать хорошим людям было нельзя, так что, налопавшись брынзы, оливок, омлета, колбаски с помидоркой и съев по полбатона, мы еле доходили до пляжа к обеду. День проходил на море под зонтиком, а к вечеру мы шли домой. Ужин мы тоже не готовили. Им нас просто кормили рядом живущие соседи. Поначалу мы стеснялись, думая, что они нас бедными студентами считают, потому и кормят (а денег, и вправду, было не очень). Но потом мы выяснили, что это была такая турецкая традиция: если вежливо откажешься в одном месте, то тебя обязательно уговорят посидеть в другом.

Люди с искренним интересом спрашивали про Россию, про русских, культуру и обычаи, и учебу в университете. «Какие молодцы! А как чисто по-турецки говорят!!!» – восхищался народ; мы же, гордые за нашего любимого турецкого профессора, дравшего с нас в университете три шкуры за этот самый турецкий язык, раздували щеки. Как же мы любили эти посиделки! Шумно, вокруг носятся дети, все говорят одновременно, гвалт; где-то на заднем фоне вопит телевизор, а на столе и чечевичный суп, и салаты, мясо, и кура на гриле, голубцы в виноградных листьях, домашние печенья! Хозяйки – уже дамы в возрасте – не забывают подкладывать тебе всякие вкусности и, говоря: «Йе, кызым, йе (ешь, дочка, ешь)», – смотрят как на маленьких.