Николай Пржевальский - Монголия и страна тангутов

Н. Пржевальский.

1 [13] января 1875 года.

С.-Петербург

(17[29] ноября 1870 г. – 2 [14] января 1871 г.)

Канун путешествия. – Почтовое сообщение через Монголию. – Выезд из Кяхты. – Местность до Урги. – Описание этого города. – Гоби. – Ее характер. – Птицы и звери пустыни. – Земля цахаров. – Окраинный хребет Монгольского нагорья. – Город Калган. – Чайные караваны. – Великая стена. – Первое знакомство с китайцами. – Переезд до Пекина

В начале ноября 1870 года, прокатив на почтовых через Сибирь, я и мой молодой спутник, Михаил Александрович Пыльцов, прибыли в Кяхту, откуда должно было начаться наше путешествие по Монголии и сопредельным ей странам Внутренней Азии. Близость чужих краев почуялась для нас в Кяхте с первого же раза. Вереницы верблюдов на улицах города, загорелые, скуластые лица монголов, длиннокосые китайцы, чуждая, непонятная речь – все это ясно говорило, что мы стоим теперь накануне того шага, который должен надолго разлучить нас с родиной и всем, что только есть там дорогого. Тяжело было мириться с такой мыслью, но ее суровый гнет смягчался радостным ожиданием близкого начала путешествия, о котором я мечтал с самых ранних лет своей юности…

Будучи совершенно незнакомы с условиями предстоящего странствования, мы решили прежде всего ехать в Пекин, чтобы получить там паспорт от китайского правительства и уже затем отправиться в застенные владения Небесной империи. Такой совет дан был нам тогдашним нашим посланником в Китае, генералом Влангали, который от начала до конца экспедиции помогал ей всеми зависевшими от него средствами и своею великодушной заботливостью, как нельзя более, подготовил самый успех путешествия. Впоследствии, с первого своего шага из Пекина, мы увидели всю пользу иметь паспорт прямо от китайского министерства иностранных дел, а не от пограничного кяхтинского комиссара. Подобный паспорт придавал нам более значения в глазах местного населения, что очень важно для путешествия в Китае да, откровенно говоря, и не в нем одном.

Переезды из Кяхты до Пекина производятся европейцами двумя способами: на почтовых лошадях или на проходных монгольских верблюдах, по уговору с их хозяином.

Устройство почтового сообщения через Монголию определено трактатами: Тяньдзинским (1858 года) и Пекинским (1860 года). По этим договорам русское правительство получило право завести на свой счет срочную перевозку почт, как легких, так и тяжелых, от Кяхты до Пекина и Тянь-дзина. Подрядчиками служат монголы до Калгана, далее же китайцы. Почтовые отделения открыты нами в четырех местах: Урге, Калгане, Пекине и Тянь-дзине. В каждом из этих пунктов состоит русский чиновник, заведывающий отделением и наблюдающий за исправной перевозкой почты. Легкие почты отходят из Кяхты и Тянь-дзина три раза в месяц; тяжелые же один раз ежемесячно. При тяжелых почтах, которые перевозятся на верблюдах, всегда следуют два казака, наряжаемые из Кяхты; легкие почты сопровождаются только монголами и возятся на лошадях. Они обыкновенно доставляются из Кяхты в Пекин в две недели; тяжелые же следуют туда же от 20 до 24 дней. Содержание почты через Монголию стоит нашему правительству около 17 000 рублей; сбор же во всех четырех почтовых отделениях не превышает 3000 [7] Между Ургой и Калганом существует еще почтовое сообщение, устроенное китайцами собственно для себя. От этой почтовой дороги, на границе халхаских владений, именно возле станции Саир-усу, отделяется другой почтовый путь, ведущий в город Улясутай. .

Кроме того, китайское правительство обязалось для нужд нашей Пекинской миссии, как духовной, так и дипломатической, через каждые три месяца возить на свой счет из Кяхты в Пекин и обратно тяжелую почту весом не более 80 пудов за один раз.

В экстренных случаях, для передачи бумаг особенной важности нашему посланнику в Пекине или для препровождения им таковых же в Россию, могут быть отправляемы курьерами русские чиновники. О выезде такого курьера необходимо уведомить за сутки вперед в Кяхте китайского дзаргучея, а в Пекине Военную палату. Тогда делается распоряжение о заготовлении на всех китайских и монгольских станциях лошадей, и курьер, едущий в двухколесной китайской казенной телеге, при спешном следовании может проехать из Кяхты до Пекина, где расстояние около 1500 верст [1600 км], в 9 или 10 суток. Платы за такой провоз не полагается, но, по заведенному обычаю, русский чиновник на каждой станции дает в виде подарка три серебряных рубля.

Другой способ сообщения через Монголию состоит в том, что в Кяхте или в Калгане, смотря по тому, куда необходимо ехать, нанимают монгола, который обязывается протащить путешественника через Гоби на проходных верблюдах. Таким порядком ездят все наши купцы, отправляющиеся по торговым делам в Китай или из Китая в Россию. Сам путешественник обыкновенно помещается в китайской телеге, представляющей собой большой квадратный ящик, уставленный на двух колесах и закрытый со всех сторон. В переднем конце такого кузова делаются с боков отверстия, закрываемые небольшими дверцами. Эти лазейки служат проезжающему входом и выходом в его дорожном экипаже, в котором необходимо помещаться в лежачем положении и притом задом к переду, чтобы ноги не были выше головы. Тряска в такой телеге невообразимая, даже при езде шагом. Малейший камушек или кочка, на которые попадает одно из колес, заставляет сильно тряхнуться всю эту посудину, а вместе с ней, конечно, и пассажира. Можно себе представить, какие толчки испытывает этот последний при езде рысью на почтовых.

В подобном экипаже, взятом напрокат у одного из кяхтинских купцов, решили мы двинуться на наемных верблюдах через Монголию в Калган. Подрядчиком явился монгол, доставивший в Кяхту транспорт чая и теперь возвращавшийся обратно за новым грузом. После долгих рассуждений мы, наконец, уговорились с ним перевезти нас с одним казаком и всею кладью в Калган за 70 лан [8] Китайский лан средним числом равняется двум нашим серебряным рублям. . Срок переезда был назначен 40 суток – сравнительно очень длинный, так как монголы доставляют проезжающих из Кяхты в Калган даже в 25 дней, но зато плата за провоз при такой скорости значительно увеличивается. Мне же хотелось возможно подробнее познакомиться со страной, по которой я буду проезжать, так что медленность движения оказывалась еще и на руку.

Переводчиком монгольского языка с нами был командирован из Забайкальского казачьего войска казак, родом бурят. Он оказался хорошим драгоманом, но, будучи сыном богатого человека и столкнувшись с трудностями путешествия, вскоре начал так сильно тосковать по родине, что я принужден был весной следующего года отправить его в Кяхту, откуда взамен того получил двух новых казаков.