Никита Кузнецов - Забытые герои Арктики. Люди и ледоколы

Наступал вечер, а корабль наш не возвращался. Постепенно начинало охватывать беспокойство, к тому же, не захватив с собой еды и теплого платья, мы к вечеру почувствовали и холод, и голод. Тщетно прождав до 11 ч, мы решили пойти на своей шлюпке под парусами во вновь открытую бухту, надеясь там встретить корабль. Когда мы в нее вошли, то были поражены ее красотой; она очень напоминала норвежский фиорд, представляя собой довольно узкий извилистый коридор, окаймленный с обеих сторон крутыми высокими горами. Местами горы непосредственно спускались в воду, местами шла низменная прибрежная полоса земли, покрытая мхом и галькой, по которой то пронесется красивый и грациозный полярный олень, то пробежит песец. Склоны же гор были положительно усеяны всевозможными птицами, как то: чайками, кайрами и гагами, прилетевшими сюда с далекого юга для летнего гнездования и вывода своих птенцов. Это был настоящий птичий базар, какой можно встретить во многих местах за полярным кругом. Мы шли под парусами около 2 ч, корабля не было видно, а бухта простиралась все дальше и дальше вглубь страны и казалась нам бесконечной. Лишь во 2-м ч ночи мы заметили вдали идущий к нам навстречу моторный катер: предзнаменование неважное, очевидно, случилось что-то с кораблем. К сожалению, наше предположение оправдалось. «Вайгач», не дойдя до конца, прошел по бухте около 30 миль. Он все время шел с промером, и глубины были от 80 до 100 метров. Вдруг совершенно неожиданно на одном из изгибов бухты он наскочил на подводный камень. К счастью, случилось это не на полном ходу и поверхность камня оказалась плоской. Это была подводная плита, так что пробоин корабль не получил и отделался только основательной вмятиной в днище. Сразу сойти с камня не удалось, а потом начался отлив, так что нужно было ждать до утра, пока снова не начнется прилив. Однако с приливом нам сняться тоже не удалось, и пришлось вызывать по радио «Таймыр», который и пришел к нам на помощь. Только через день ему удалось стащить нас. Таким образом, мы не проследили, где кончается этот красивый фиорд. Возможно, что он пересекает поперек Таймырский полуостров и сообщается с Таймырским заливом, расположенным на западной стороне этого полуострова. Вопрос крайне интересный, т. к. при наличии пролива судам, идущим Великим Северным морским путем, не пришлось бы огибать мыс Челюскин, выдвинутый далеко к северу [63]. Приближалась середина августа, и мы торопились к мысу Челюскин, поэтому исследование бухты было оставлено, и мы продолжали свой путь на север вдоль восточного берега Таймыра. Так как эта бухта не значилась на карте и была нами открыта, то впоследствии по нашему ходатайству она получила название бухты Прончищевой, в честь жены Прончищева, сопровождавшей своего мужа в 1740 г. в Великой Северной экспедиции и погибшей вместе с ним от цинги во время зимовки приблизительно в этих местах.

Идя на север, мы встречали лед только вдоль берега, но море было совершенно чисто. С каждым часом мы все больше и больше приближались к мысу Челюскин, этому рубикону Северо-Восточного прохода, перевалив который пойдем к югу, и с каждой пройденной милей будет становиться более осуществимой заветная мечта всех членов экспедиции – в одну навигацию сделать переход от Владивостока через Северный Ледовитый океан в Петербург или Архангельск. Имея свободную воду в океане, мы не особенно были обеспокоены невзломанным береговым льдом, так называемым береговым припаем, будучи уверены, что всегда сможем обогнуть его мористее. Все мы по очереди, вооруженные биноклями и подзорными трубами, бегали на марс, сгорая нетерпением первыми увидеть самую северную оконечность Азии. В 8 ч вечера 19 августа открылся, наконец, давно желанный мыс Челюскин. К величайшему разочарованию, нам было не суждено в тот день подойти к нему, т. к. в расстоянии 12 миль от мыса тянулся на северо-восток до самого горизонта невзломанный гладкий лед без торосистых нагромождений, какой встречают обыкновенно в защищенных от ветров проливах и бухтах.

Так как становилось уже темно, то мы стали на ледяной якорь, с тем чтобы на следующий день обойти этот береговой припай с севера, а затем уже склониться к югу.

На следующий день, 20 августа, снявшись с якоря, мы пошли вдоль льда на север. С полудня погода стала портиться, небо заволокло тучами, подул сильный юго-западный ветер, пошел мокрый снег.

Пройдя около 60 километров вдоль этого мнимого берегового припая, в 1 ч 5 мин пополудни на горизонте по носу корабля открылась низменная земля. Около 2 ч мы подошли к юго-восточной оконечности этой земли. Начальник экспедиции приказал произвести опись южного берега; сам же, обогнув ее с востока, пошел описывать северную сторону. Было ясно, что между Челюскиным и этой землей – пролив, в котором лед еще не успел взломаться в это лето. Вскоре с «Таймыра» было получено телеграфное распоряжение идти на северную сторону острова, но вместе с тем сообщалось, что в океане много плавучего льда и характер его совершенно уже не тот, какой нам приходилось встречать до сих пор.

Когда мы перешли на северную сторону, то убедились сами, что плавучего льда много и он состоит из обломков многолетнего полярного льда, так называемого ледяного пака, круглый год сковывающего всю приполярную область Северного Ледовитого океана. На первый взгляд он казался непроходимым, но, осмотревшись, можно было заметить многочисленные полыньи, по которым представлялась возможность продвигаться на запад. Было решено, пользуясь этими полыньями, обойти остров с севера и при первой возможности склониться к югу. Около 10 ч вечера мы миновали низменный песчаный остров, но путь к югу преграждал сплошной неломаный лед. Зато на северо-запад был более или менее свободный проход. Встречающийся лед все больше и больше начинал носить характер обломков полей многолетнего набивного льда, и в эту ночь впервые за все наши плавания в Северном Ледовитом океане мы увидели большие обломки айсбергов, высота которых достигала уровня верхушек наших мачт. Так как айсберги восточнее Таймырского полуострова в Северном Ледовитом океане не встречаются, то единственно, что можно было предполагать, что их принесло ветром или течением с Новой Земли или Земли Франца-Иосифа, а может быть, даже и со Шпицбергена, т. к. только на этих островах есть большие ледники, которые могут служить источником образования ледяных гор.

Меридиан мыса Челюскин был давно пройден, но на возможность свернуть к югу не было никакой надежды.

Продолжая идти на северо-запад, в 5 ч утра 21 августа слева по носу во мгле начали вырисовываться контуры высоких массивных гор, и часа через два мы шли вдоль красивой гористой, покрытой ледниками земли, продолжающейся на северо-запад до самого горизонта. К утру ветер несколько стих, небо очистилось от туч, и день обещал быть солнечным и ясным. Это давало нам возможность успешно производить опись вновь открытой земли. В 11 ч утра «Вайгач» стал на якорь, т. к. для точности съемки необходимо было определить астрономический пункт.