Юрий Ефремов - Тропами горного Черноморья

Передо мною был человек, отдавший всю жизнь... одной горе.

Десять раз поднималась она на Казбек, по ее инициативе была установлена постоянная метеостанция на его вершине. И все-таки трудно сказать, что было большим подвигом: эти восхождения или последующая самоотверженная работа знаменитой альпинистки по пропаганде Казбека, ее яркие рассказы о своих восхождениях, ее все новые и новые неутомимые походы с туристами.

Маленькая женщина запомнилась мне как удивительный человек, как образец - даже вопроса не возникало, достоин ли он подражания. Если бы только можно было такого достигнуть!

Подобное же чувство было испытано несколько позже в Крыму. В Бахчисарае, в Коккозах работали тогда с туристами краеведы, самозабвенно влюбленные в эти районы и умевшие передавать свои чувства слушателям. Сколько радостной благодарности проливалось в адрес таких людей со стороны туристов! Это тоже были все новые и новые образцы для подражания.

'Величие, грандиозность природы обрушивались на всех. Но насколько глубже они трогали тех, кто заботливыми руками краеведа был подготовлен полнее постичь эту природу, кто любовался ею, зная названия трав и цветов, селений и монастырей, зная цену подъемам на манящие снега и льды...

Люди ехали сюда отдыхать, развлекаться. Познание открывало им новые радости. Генциана названная становилась милее, чем цветок без названия. Красота умножалась, обнаруживалась все в новых пейзажах, обрывах, соцветиях.

И хорошели люди, видя красивое.

Теперь к этим далеким примерам из воспоминаний детства прибавлялись примеры близкие: Энгель и мой вчерашний совсем юный экскурсовод-ботаник. Если может он, почему же не смогу я?

Такое приглашение - счастье. Я должен сделать все, чтобы справиться с доверяемым мне делом. Я стану краеведом этой земли!

...Мы к высшим радостям причастны, В горах встречавшие грозу.

КАК СТАТЬ ГИДОМ

К ОХОТНИЧЬЕМУ ДВОРЦУ

ЧЕРЕЗ час мое заявление с просьбой о зачислении в экскурсоводы уже лежало в канцелярии Энгеля. А сам он вел очередную экскурсию к Охотничьему домику (так здесь по привычке называли бывший царский дворец). Теперь я был не просто участником экскурсии, а жадным учеником, ловил и запоминал каждое слово, уже мысленно репетируя, как это же буду произносить сам.

Нас окружали дремуче-лесистые горы, и по ним радиусами во все стороны от Поляны расходились неведомые мне тропы. Прошел я пока только по одной из них - на Ачишхо. А нужно разыскать одну за другой все, по каждой пройти, запомнить приметы, ложные развилки и повороты, уметь отыскать любой путь иначе какой же я буду экскурсовод? Усвоить научное содержание экскурсии казалось более легким делом - ведь тут можно понять причины явлений, разобраться, что с чем связано... А в тропах? Думалось, что в них и не сыщешь никакой логики.

Первая же тропка, по которой мы двинулись, начиналась очень просто прямо от турбазы - и шла круто вверх ореховым садом, пересекая широкие, почти горизонтальные дороги, с которых открывались прелестные виды Поляны. До первой такой дороги оказалось меньше десяти минут хода - совсем рядом с турбазой были объекты приятных прогулок, доступных даже для больных и престарелых.

Совсем иначе смотрю я теперь на открывающиеся мне пейзажи. Я как бы вступаю во владение ими и испытываю удовольствие от неожиданного чувства хозяина: стараюсь запомнить каждый красивый уголок, каждый живописный поворот дороги.

Кстати, Энгель даже о совсем обычных дорогах рассказывает интересные вещи. Ведь это были проложенные по специальному плану "пути к культурным участкам". Их трассировали тут еще в начале столетия при планировке предполагавшегося курорта Романовска.

Крутая тропка вывела на верхний ярус шоссе, которое пришло сюда, сделав далекую, полого поднимающуюся петлю. Продолжается рассказ о дореволюционном прошлом Красной Поляны. Большую дачу, видную слева от шоссе, Энгель назвал Хомяковкой - ею владел деятель государственной думы Хомяков. С этого же перекрестка круто вверх взвилась тропка, искусно вырубленная лесенкой в камне по отвесной скале. А мы шли дальше по ленивым извивам шоссе, дышали живительным воздухом высей. Поляна, солнечная, приветливая, лежала под нами метров на двести ниже. Игрушечные домики белели в густой зелени садов.

Вот она, вся как на ладони, обозримая и понятная. Уже эта небольшая набранная нами высота позволяет видеть, как правильно и параллельно между собою вытянулись вдоль Мзымты четыре главные улицы поселка. И уже первая доза краеведческих сведений, почерпнутая от Энгеля, помогает видеть Поляну тоже как бы с высоты: с высоты сегодняшних знаний в глубину прошлых лет. Нам легко представить, что и эта четкая геометрия улиц досталась скромному поселку в наследство все от той же курортной планировки.

И рождается желание: увидеть Красную Поляну со всех вершин, с любых высот и воссоздать ее облик на разных этапах истории, чтобы вся она - и своим прошлым и всей сложностью сегодняшней жизни - стала так же ясна и понятна, как при взгляде с этого карниза шоссе.

Вверх от белого "свитского" домика к дворцу вела тополевая аллея и прямолинейная пологая лестница из белых известняковых ступеней. Для царя? Нет, ее строили уже в советское время, когда во дворце помещался санаторий.

Вот и дворец. В скальной выемке, выбитой в крутом отроге Ачишхо, поставлен совсем не домик, а трехэтажный дом, крепко и складно скроенный, без признаков внешней роскоши. На площадке возле дома видны скучающие фигуры отдыхающих. А есть и развлекающиеся: одни режутся в домино, другие заняты биллиардом. Чувствую, что мне трудно понять этих людей: как можно скучать в этом удивительном горном мире, как можно променять на игру "в козла" прогулки по невиданной красоты окрестностям, восхождения на вершины, где можно встретить настоящих диких козлов...

Выходим над обрывом и понимаем, над какими кручами врублена в склон площадка дворца. Когда-то сюда подходил верхний виток шоссе, но его срезало большим оползнем. С бровки обрыва превосходный вид вверх по Мзымте и на Аибгу. Энгель показывает нам Псеашхо и говорит, что там проходит туристский маршрут на северный склон, к центру заповедника.

Рядом с дворцом еще один дом. Что если о нем спросят туристы? Ведь мне теперь надо все знать...

- Владимир Александрович! А это тоже для свиты?

- Нет, голубчик. Это дача генерала Драчевского. Она стояла раньше не здесь, а внизу, за Поляной, у Васильевского ручья. Ее перенесли сюда несколько лет назад, чтобы в доме отдыха было просторнее.

Меня пугает, сколько же всего должен знать краевед. Интересную историю могут иметь отдельные здания, обыкновенные дороги, подчас даже деревья, и все это нужно знать и помнить!