Чарльз Ливингстон - Путешествия и исследования в Африке

Каждый день можно было видеть красивых журавлей с хохолками, которых туземцы называют «мауанг» за издаваемые ими звуки. У них началось спаривание. Часто встречались большие стаи шпорокрылых гусей, или мачикуэ. Говорят, они кладут яйца в марте. Мы видели также пары египетских гусей и несколько булавоносых, или, как их называют в Индии, гребешковых, гусей. Когда у египетских гусей появляются гусята, они так упорно ходят по пятам за матерью, что кажутся ее хвостом; и отец, и мать, находясь на суше, так же симулируют хромоту, как наши ржанки, чтобы отвлечь преследователей. Страус также прибегает к этим уверткам, но четвероногие этого никогда не делают; вместо этого они вступают в бой, чтобы защитить своих детенышей. В некоторых местах крутые берега испещрены отверстиями, которые ведут к гнездам пчелоедов. Когда мы проезжали мимо, эти птицы вылетали сотнями. Если красногрудая порода этих птиц садится на деревья, то кажется, что последние покрыты красными листьями.

Наша сухопутная партия встретилась с нами вечером 11 октября.

Довольно многие туземцы любезно несли за наших людей довольно большой груз. По пути «наши» получили много ценных подарков, состоявших из продуктов питания. Одному преподнесли козу, другому – кукурузы и кур. Макололо начали верить, что у батока «есть сердце»; сначала же, как это бывает обычно с обидчиками, они относились к батока подозрительно и осуждали их за то, что они ненавидят макололо и убивают каждого представителя этого племени, который попадается им на глаза.

Прежде грабительские шайки макололо и покоренных батока делали набеги на эти самые деревни. Поэтому спустя несколько дней, после нашего сюда прихода, Молока явился к нам в горе и страхе, так как его слуга Раньеу исчез, и Молока был уверен, что Раньеу поймали и убили батока. Но через некоторое время Раньеу пришел в сопровождении двух мужчин, которые его нашли, накормили и, неся его поклажу, проводили заблудившегося к нам.

Утром 12 октября мы двигались по дикой, гористой стране. По обоим берегам стояли красивые леса, но население было редкое. Самыми большими деревьями были обычно колючие акации, очень большого размера и с красивыми очертаниями. Так как мы проплыли мимо нескольких деревень, не приставая, жители взволновались и высыпали на берег с копьями в руках. Мы наняли одного из них и поручили ему отправиться к Мпенде и сообщить о нашем прибытии. Это их успокоило. Мы вышли на берег и позавтракали недалеко от большого острова с двумя деревнями, против устья Зан-гуэ, где мы расстались с Замбези на нашем пути вверх по ее течению. Мпенде жалел, что у него нет каноэ для продажи, но предложил дать нам временно два своих. Он угостил нас вареной тыквой и дыней.

Оружие и утварь Средней Африки

Музей народоведения в Берлине

У его слуги был боковой горб на спине. Мы часто встречали случаи горбатости, но ни разу горба такого рода.

Мпенде сам сопровождал нас на своем каноэ, пока нам не удалось купить хорошее, большое каноэ в другом месте. Мы заплатили за него цену, которая здесь считается высокой: 12 ниток бус из граненого стекла, столько же ниток крупных синих бус и два ярда серого коленкора. Если бы бусы были грубее, они стоили бы дороже, так как сейчас здесь в моде именно грубые. Прежде чем закончить сделку, владелец каноэ заявил, что «его внутренности тоскуют по каноэ, и мы должны немножко прибавить, чтобы успокоить эту тоску». Против такой просьбы устоять было невозможно. Торговая партия Секваша, которую мы здесь встретили, купила десять больших новых каноэ, уплатив за каждое по шесть ниток грубых белых бус или, что равноценно, по четыре ярда коленкора, и закупила за бесценок столько слоновой кости, что все эти каноэ были полностью нагружены. Они занимались также торговлей невольниками, что было ново в этой части Африки и, вероятно, скоро изменит характер ее обитателей.

Люди Секваша жили в роскоши и были необычно жирны и толсты. Когда невольников посылают в торговые экспедиции, они никогда не отказывают себе в пиве и во всем другом, что можно купить на товары их хозяев.

В песчаных местах под тенистыми деревьями было очень много насекомых, называемых «муравьиными львами», – даже там, где обычно муравьев не видно. Эти терпеливые создания сидят в своих постройках и в это время года очень много работают. Сильные ветры засыпают их ловушки песком, и не успеют они их тщательно привести в порядок, как ветер снова все засыпает. Таким образом, им приходится беспрестанно работать, пока не стихнет ветер.

Температура воды в Замбези поднялась с августа на 5°, т. е. теперь достигает 26°. Температура воздуха после захода солнца доходила до 35°; у воды было прохладнее, и мы обычно укладывались спать на берегу, хотя там и грозила опасность со стороны крокодилов.

Африка отличается от Индии тем, что здесь воздух становится прохладным и освежающим задолго до возвращения солнца, и несомненно, что здесь мы можем выносить такое пребывание на солнце, которое оказалось бы роковым в Индии. Вероятно, благодаря большой сухости воздуха солнечные удары здесь редки. За 22 года д-р Ливингстон не видел ни одного случая солнечного удара и ни об одном не слышал, хотя здесь редко приходится встречать защитительные головные уборы, которые всегда носят в Индии.

Когда вода стоит на самом низком уровне, иногда попадаются небольшие пороги, которых, вероятно, нет в течение остальной части года.

Переночевав напротив текущей с юга речки Боме, мы прошли мимо острова Накансало и 17-го спустились через пороги, носящие это же название. Девятнадцатого мы подошли к более серьезным порогам – Натабеле, у входа в Карибу. Макололо артистически провели каноэ через отверстие в гряде. Войдя в теснину, мы столкнулись с 30 бегемотами: недалеко от начала Карибы отмель тянется почти на протяжении двух третей сузившейся реки, и они плавали в тихом месте за нею. Несколько из них находилось в фарватере, и лодочники боялись плыть среди них, так как, по их словам, в стаде обычно оказывается один со скверным характером, которому доставляет злобное удовольствие переворачивать каноэ.

На противоположных скалах было несколько мальчиков. Они забавлялись тем, что бросали камни в испуганных животных, и некоторым попали в голову. Нетрудно было бы перестрелять все это стадо. Мы сделали несколько выстрелов, чтобы прогнать бегемотов. Пули часто скользят по их черепу, причиняя им не больше вреда, чем школьнику разбитый нос. Одного бегемота мы убили, и его понесло вниз течением, а по берегу за ним бежали люди. С левого берега нас окликнул один туземец и сказал, что один человек на этом берегу знает, как молиться богам Карибы; он посоветовал нам нанять его, чтобы он молился о нашей безопасности, пока мы будем проходить пороги, иначе мы наверняка погибнем. Никто еще не рисковал жизнью на порогах Карибы, не заплатив предварительно речному врачу, или жрецу, за его молитвы. Наши люди спросили, нет ли впереди водопада, но он отказался дать какие-либо сведения, – мы, мол, на другом берегу; вот если мы переедем на его берег, то он, может быть, нам кое-что скажет. Мы переправились на этот берег, но «тот человек» ушел в деревню. Тогда мы вышли на берег и перебрались через горы, чтобы взглянуть на Карибу, прежде чем доверить ей наши каноэ. Течение оказалось сильным и кое-где прерывающимся преградами, но фарватер был почти прямой, водопада не было, и мы решили рискнуть.