Чарльз Ливингстон - Путешествия и исследования в Африке

Пока мы ходили, наши люди зашли в деревню, и их там угостили пивом и табаком. Жрец, знающий, как молиться богу – владыке этих порогов, следовал за нами с несколькими своими друзьями. Они были весьма удивлены, видя, что наши люди прошли пороги благополучно без его посредничества.

Туземцы, которые погнались за мертвым бегемотом, поймали тушу двумя милями ниже, привязали ее к скале и сидели на берегу около мертвого животного, ожидая нас. Так как течение здесь было быстрое и скалистые берега не казались удобной пристанью, мы взяли бегемота на буксир и сказали жителям деревни, чтобы они следовали за нами, – мы отдадим им большую часть мяса. Крокодилы так хватались за тушу, что мы скоро вынуждены были отвязать ее и предоставить ей плыть по течению, так как крокодилы своими усилиями могли бы перевернуть каноэ.

В поисках удобного для ночлега места нам пришлось уйти так далеко вниз, что туземцы решили, будто мы не хотим разделить с ними мясо, и вернулись в деревню. Мы провели две ночи на месте, где был разделан бегемот. Крокодилы поработали в темноте, разрывая то, что осталось в реке, и яростно колотя по воде своими мощными хвостами.

Горы с обеих сторон Карибы похожи на Кебрабасские, пласты перемещены и скручены во всех направлениях, ровные места отсутствуют.

Хотя горы сжимают Замбези, превращая ее на протяжении нескольких миль в узкий поток, других порогов, кроме находящихся при входе в эту теснину, нет. Поверхность реки гладкая, и, вероятно, река здесь очень глубокая.

Несколько скал, стоящих в устье Карибы, на расстоянии выглядят как форт. Громадные массы пород, смещенные, изогнутые и даже перекрученные до невероятия, свидетельствуют о каком-то гигантском и конвульсивном перевороте в природе, образовавшем, вероятно, Кебрабасу, Карибу и водопад Виктория и придавшем им их нынешний вид. Он произошел после образования угля, так как и его пласты были смещены. Вероятно, в нынешней спокойной деятельности природы не происходит ничего подобного.

Выйдя из ущелья, мы раскинули лагерь у небольшой реки Пенделе, находящейся от него на расстоянии нескольких миль. Гора Палаби находится на восточной стороне нижнего конца теснины Карибы; хребет, к которому она принадлежит, пересекает реку и продолжается в юго-восточном направлении.

Чикумбула, гостеприимный младший вождь, подчиненный Нчомокеле (верховному вождю обширного района), которого мы не видели, принес нам на другой день большую корзину муки и четыре курицы, а также пива и комок соли, «чтобы было вкусно». Чикумбула сказал, что местные жители страдают из-за слонов, поедающих хлопчатник. Однако его подданные казались зажиточными людьми.

За несколько дней до нашего приезда они поймали в одну ночь в волчьи ямы трех буйволов. Не в силах съесть трех сразу, они оставили тушу одного разлагаться. Ночью ветер изменился и стал дуть от дохлого буйвола к месту нашего ночлега; кроме того, голодный лев, вовсе не разборчивый в пище, разворотил эту гниющую массу и своим радостным рычаньем, которым он отмечал этот пир, мешал нам спать. Здесь, особенно отсюда до мест ниже Кафуэ, а также на необитаемом берегу Моселекатсе совершенно исключительное обилие всякой дичи. Засуха гонит всех животных к реке на водопой. За час вечерней или утренней прогулки по правому берегу реки можно убедиться, что местность кишит дикими животными: большие стада палла, водяных козлов, куду, диких свиней, эландов, зебр и обезьян; в укромных местах – куропатки, цесарки и мириады горлинок; повсюду свежие следы слонов и носорогов, приходивших к реке ночью. Через каждые несколько миль мы наталкивались на стадо бегемотов, спящих на какой-нибудь мелкой отмели; их тела, почти целиком выступавшие из воды, походили на черные скалы. Когда за этими животными много охотятся, они становятся в соответствующей степени осторожными. Но здесь их не беспокоит ни один охотник, и они отдыхают в безопасности, предусмотрительно все-таки располагаясь как раз над глубоким фарватером, куда они могут нырнуть, если их что-нибудь встревожит. Если выстрелить в спящее стадо, они все вскакивают на ноги и глядят со своеобразно флегматичным бегемотьим удивлением, ожидая другого выстрела, прежде чем броситься в глубокую воду. В нескольких милях ниже владений Чикумбулы мы видели в одном стаде белого бегемота. Наши люди никогда до сих пор такого не видали. Он был розовато-белого цвета, точно такого, как у альбиносов. Создавалось впечатление, что он – отец многих других, так как в стаде было немало животных с большими светлыми пятнами. Встречающийся «белый» слон – такой же розоватый альбинос, как этот бегемот. В мелких селениях, в нескольких милях выше Карибы, мы видели людей с такими же особенностями кожи. По-видимому, одни и те же явления действуют и на животных, и на человека. Бегемот темной окраски стоял один, как будто изгнанный из стада, и кусал воду, вертя головой из стороны в сторону с самым бешеным видом. Это кусанье воды чудовищными челюстями – бегемочий способ «хлопнуть дверью». Говорят, что если у самки бегемота рождаются близнецы, то одного из них она убивает.

Мы пристали к красивому, поросшему деревьями острову Калаби, против которого Туба Мокоро отчитывал льва, когда мы шли вверх. У предков народа, населяющего теперь остров, был скот. Но страной завладели цеце. Никто не знает, где плодятся эти насекомые; в определенное время года они все исчезают, потом возвращаются снова неизвестно откуда. Туземцы так внимательно наблюдают природу, что их незнание в этом случае нас удивило.

В маленькой бухте, где мы пристали к берегу и где женщины берут воду, живет одинокий бегемот. Среди скал бегают во множестве маленькие ящерицы и ловят мух и других насекомых. Эти безвредные создания иногда оказывают большую услугу человеку, поедая громадные количества белых муравьев.

В полдень 24 октября мы встретили в одной деревне ниже Кафуэ Секваша с главной группой его людей. Он сказал, что за время его путешествия было убито 210 слонов; многие из его спутников – прекрасные охотники. Судя по числу виденных нами животных, это возможно. Он сообщил, что, достигнув Кафуэ, он отправился к северу в страну зулусов, предки которых пришли сюда в прежние времена с юга и основали государство с родом республиканской формы правления.

Секваша – «величайший» португальский путешественник, какого нам довелось встречать; он хвастается, что говорит на дюжине различных наречий. К сожалению, он очень мало может рассказать о виденных им странах и народах, и на его рассказы не очень-то можно полагаться. Однако, если принять во внимание влияния, среди которых он был воспитан, и отсутствие каких бы то ни было средств получить образование в Тете, удивительно, что он обладает теми хорошими чертами, которые иногда проявляет.