Фритьоф Нансен - «Фрам» в полярном море

Вчера утром произвел наблюдение долготы и магнитного склонения, и сегодня утро провел в спальном мешке за вычислениями, чтобы с полной точностью установить, на какой широте мы находимся. Оказалось, что вчера наша широта была 86°2,8 . Слишком малый результат для таких невероятных трудов. Но что делать, если лед движется в другую сторону? Да и от собак нельзя требовать большего; несчастные животные и так делают все, что могут. Не перестаю вздыхать о собаках с Оленека. Долгота вчера была 98°47 5' , склонение 44,4°.

Все больше и больше прихожу к убеждению, что мы должны повернуть раньше намеченного срока [240]. До Земли Петермана [241]отсюда, по всей вероятности, 70 миль или около того (520 км) [242], но одолеть эти мили нелегко, они могут растянуться бесконечно. Вопрос сводится, следовательно, к тому, не должны ли мы все-таки попытаться достигнуть 87° северной широты. Но я сомневаюсь, чтобы мы осилили это расстояние, если лед не станет лучше».

«Суббота, 6 апреля. В 2 ч утра -24,2 °C. Лед чем дальше, тем хуже. Вчера он привел меня в отчаяние, и, когда мы остановились сегодня утром, я совсем было решил повернуть назад. Хочу все-таки попробовать еще в течение одного дня продвигаться вперед, чтобы убедиться, что лед к северу таков, каким кажется с тороса, высотою примерно метров девять, возле которого мы расположились лагерем. Вчера нам с трудом удалось пройти около 2 миль. Полыньи, торосы, образовавшиеся во время сжатий, бесконечные бугры. Поверхность льда подобна полю, сплошь усеянному громадными глыбами. И потом это беспрерывное поднимание саней у каждого бугра, которое может доконать и богатырей, мы совершенно измучились.

Наша самая северная стоянка 86°13 36» 8 апреля

Рисунок

Оригинальны здесь нагромождения льда. По большей части он не очень толст и, по-видимому, всторошен не так давно, потому что лишь отдельными местами прикрыт рыхлым снегом, сквозь который проваливаешься в трещины по пояс. Миля за милей тянется такой лед на север. Иногда под ним попадаются толстые глыбы с буграми, округленными под влиянием летнего таяния от лучей солнца, – настоящий старый лед.

Мне становится все яснее и яснее, что ничего полезного мы тут не сделаем. Очевидно, нам не удастся значительно продвинуться на север, а ведь еще и до Земли Франца-Иосифа путь предстоит немалый. Да и там можно с гораздо большей пользой провести время, если только оно у нас останется. В 8 ч 30 мин пополудни – 34 °C».

«Понедельник, 8 апреля. Нет, лед не улучшается, а делается все хуже, и мы не находим пути. Торос громоздится за торосом, бугор за бугром, идти приходится по голым ледяным глыбам. Вчера снялись с места в 2 ч утра и двигались, пока не выбились из сил, поминутно переволакивая нарты через препятствия. Под конец дело пошло совсем плохо.

Я прошел на лыжах порядочное расстояние к северу, но никакой возможности продвинуться хоть сколько-нибудь вперед не обнаружил. С самого высокого тороса я видел, насколько хватал глаз, все те же ледяные нагромождения. До самого горизонта тянулся бесконечный, покрытый снегом каменный хаос. Мало смысла продолжать идти дальше, результаты слишком малы, а жертвуем мы для них драгоценным временем. Если и по направлению к Земле Франца-Иосифа такой же лед, у нас хватит времени с ним ближе познакомиться. Я решил остановиться и повернуть отсюда к мысу Флигели.

На этой самой северной нашей лагерной стоянке мы устроили торжественный обед из лабскоуса, хлеба с маслом, сухого шоколада, брусничного варенья и горячего питья из творожного порошка. Наевшись досыта, заползли в свой любимый спальный мешок, ставший нашим верным другом и убежищем.

Вчера я сделал меридиональное наблюдение, которое показало, что мы должны находиться примерно под 86°10 северной широты [243]. Сегодня утром я определил долготу. Температура в 8 ч 30 мин утра -36 °C».

«Вторник, 9 апреля. Итак, вчера мы совершали первый переход, направляясь в обратный путь. Мы ожидали, что и тут встретим такой же непроходимый лед, но, к своему изумлению, пройдя немного, попали на довольно сносную дорогу, которая чем дальше, тем становилась лучше. С небольшими остановками мы продвигались без всяких помех. Торосы, конечно, попадались, но их сравнительно легко было обойти, и мы спокойно шли вперед. Тронулись в путь вчера около 2 ч пополудни и остановились на ночевку в 1 ч ночи».

«Четверг, 11 апреля. Чем дальше, тем лучше. Вчера попадались сплошь ровные прекрасные ледяные поля с небольшим количеством торосов и немногочисленными полыньями, затянутыми тонким льдом. Торосы обходить было нетрудно, полыньи причиняли больше затруднений. Впрочем, они тянулись приблизительно в направлении нашего курса (наш курс сейчас по компасу Ю 22° З, или – учтя склонение – примерно ЗЮЗ), так что можно было идти вдоль них. Под конец, однако, пришлось пересекать их; переправа прошла удачно, хотя лед был слаб и прогибался под санями больше, чем мы того желали. К самому концу вчерашнего дня мы встретили еще одну довольно значительную полынью, через которую тоже решили перебраться обычным способом. Первые нарты мы переправили довольно благополучно, но с остальными дело пошло хуже. Едва головные собаки упряжки дошли до опасного места, где лед был всего тоньше и где поверх него проступала вода, как они остановились и осторожно погрузили лапы в воду. Потом одна все-таки пошла, поднимая брызги, но сразу же забарахталась в воде и, стремясь выбраться, проломила лед, который стал прогибаться под тяжестью остальных собак и нарт. Вода хлынула на поверхность. Не медля ни минуты, я круто повернул нарты и собак, чтобы направить их на более крепкий лед. Решено было попытаться переправиться в другом месте; я побежал вперед на лыжах, маня к себе собак, а Йохансен подталкивал нарты сзади. Но дело пошло не лучше: Великан провалился, и нам пришлось повернуть назад. Только после длинного обхода и невероятных трудов нам удалось переправить остальные двое нарт и найти хорошее место для лагеря. Ночь была очень теплая. Утром занялись всякими починками, это было наиболее приятное и спокойное утро за все время нашего путешествия. В путь выступили вчера в 5 ч утра и остановились на ночлег в 6 ч вечера. Я думаю, что мы сделали вчера самый длинный переход за все эти дни – прошли добрые три мили. Температура в 2 ч пополудни -27,6 °C».

«Суббота, 13 апреля. Вот уже три дня мы идем только по хорошему льду. Если так и дальше пойдет, обратный путь окажется короче, нежели я предполагал. Непонятна эта внезапная перемена характера льда [244]. Можно, конечно, объяснить ее тем, что теперь мы идем вдоль неровностей и ледяных барьеров, и нам не приходится, следовательно, преодолевать их, тогда как раньше наш путь все время пересекал гряды торосов и приходилось постоянно переходить через них. Это подтверждают как будто и встреченные полыньи; их направление также почти совпадает с нашим курсом.