Руаль Амундсен - Северный полюс. Южный полюс

Теперь уже трое – весь командный состав судна – были в курсе дела и могли справляться с щекотливыми вопросами и опровергать домыслы непосвященных.

В Кристиании в состав экспедиции вошли два новых участника: Хассель и Линдстрём. Произошла также одна замена. Механик Элиассен был списан. Не так-то легко было найти человека, обладающего нужной квалификацией, чтобы стать механиком на «Фраме». Во всей Норвегии вряд ли нашелся бы человек, достаточно знакомый с такой мощной машиной. Оставалось только обратиться туда, где она создавалась, – в Швецию. Фирма «Дизель» в Стокгольме выручила нас. Она прислала нам человека, который отвечал всем требованиям. Звали его Кнют Сюндбек. Можно написать целую главу о том, как добросовестно он трудился, как скромно и спокойно при этом держался. Между прочим, он с самого начала участвовал в сборке дизеля для «Фрама». И уж машину свою он знал досконально, обращался с ней, как с любимым существом, и она ни разу не подвела. Кнют Сюндбек достойно представлял свою фирму и свой народ.

Между тем мы полным ходом готовились к отплытию. Было решено, что старт состоится до середины августа: чем скорее, тем лучше.

«Фрам» побывал в сухом доке, там днище судна хорошо покрасили. Тяжело нагруженное судно сильно давило на кильблоки, и фальшкиль помяло. Водолаз помог нам быстро исправить повреждение.

Хотя в главном трюме было тесно, туда мы все-таки втиснули всю сушеную рыбу. Сани и лыжи заботливо уложили так, чтобы, по возможности, уберечь их от сырости. Не убережешь – покоробятся и станут негодными. За лыжи и сани отвечал Бьоланд, а он знал свое дело.

Как заведено, очередь пассажиров настала после того, как благополучно была завершена погрузка. «Фрам» стал на якорь у Фредриксхолма, и мы живо провели подготовку для приема наших четвероногих друзей. Под опытным руководством Бьоланда и Стюбберюда члены команды принялись орудовать топорами и пилами, и в несколько часов у «Фрама» появилась новая палуба. Она состояла из щитов, которые легко снимались, когда их надо было драить. Щиты лежали на трехдюймовых планках, прибитых к палубе, так что между ней и щитами оставался значительный зазор. В этом был, как уже говорилось, двойной смысл: во-первых, будет быстро стекать вода, которая в таком плавании неизбежно попадает на палубу, во-вторых, это обеспечит циркуляцию воздуха, и собакам будет прохладно лежать. Это устройство себя потом вполне оправдало.

«Фрам»

На фордеке «Фрама» фальшборт состоял из железных прутьев, обтянутых проволочной сеткой. Теперь для защиты от солнца и ветра фальшборт с внутренней стороны еще обшили досками. Везде, где только можно, были приделаны цепи для собак. На первых порах не стоило позволять им бегать свободно; может быть, потом, когда они лучше узнают своих хозяев и вообще освоятся на борту.

К вечеру 9 августа мы были готовы принять своих новых спутников. Их перевозили с острова на большой плоскодонке по двадцати штук за раз. Вистинг и Линдстрём отлично справлялись с транспортом. Они сумели завоевать доверие собак и в то же время внушить им уважение к себе – как раз то, что надо. У трапа собак ждал энергичный прием. Не успевали растерянные собаки прийти в себя от удивления и страха, как они уже оказывались надежно привязанными на палубе, где им любезно давали понять, что самое лучшее пока – спокойно примириться со своей судьбой. Все шло настолько быстро, что часа за два 97 собак были благополучно доставлены на судно; зато на палубе «Фрама» не оставалось свободного места. Мы надеялись хоть мостик сохранить незанятым, но это было невозможно, если мы хотели взять всех собак. Последнюю партию, 14 собак, пришлось поместить там. Остался незанятым лишь небольшой пятачок для рулевого. Вахтенному офицеру и вовсе негде было разгуляться. Были все основания опасаться, что он будет вынужден всю вахту стоять на одном месте. Но пока что время не позволяло нам ломать голову над такими мелочами. Не успели мы привезти последних собак, как начали свозить на берег посторонних, а там и брашпиль заработал. – Якорь поднять!

Полный вперед – и началось наше плавание к цели, до которой было 16 000 миль. Тихо, без всякой шумихи шли мы в сумерках по фьорду. Нас провожало несколько наших друзей.

После острова Флеккерэ лоцман оставил судно, а затем очертания родных берегов и вовсе пропали во тьме августовского вечера. Но Уксэ и Рювинген всю ночь посылали нам свой прощальный привет.

Когда мы в начале лета выходили в Атлантику, нам повезло с погодой и ветром. На этот раз погода была еще лучше, с первых дней – штиль, Северное море было гладким, как зеркало. Непросто поладить с таким множеством собак; хорошая погода, царившая всю первую неделю, чрезвычайно облегчила эту задачу.

Перед стартом не было недостатка в мрачных пророчествах относительно наших собак. Часть этих пророчеств дошла до наших ушей; вообще-то их, наверно, было гораздо больше. Дескать, худо, очень худо придется этим несчастным животным. Жара в тропиках быстро прикончит большую часть из них. А если какие и уцелеют, это будет всего лишь отсрочкой смертного приговора, ведь их смоет за борт или же они захлебнутся в воде на палубе, когда «Фрам» войдет в полосу западных ветров. Да разве их прокормишь сушеной рыбой… И так далее.

Как известно, пророчества эти не сбылись. Вышло наоборот. Правда, потом уже многих из нас, участвовавших в этом предприятии, спрашивали: должно быть, плавание до Антарктиды было страшно скучным и нудным? Не надоели вам все эти собаки? И как только вам удалось их довезти живыми?

Разумеется, пятимесячное плавание в тех водах, где шли мы, не может не быть довольно однообразным; многое зависит от возможности чем-то занять людей. Тут собаки оказались превосходным средством. Конечно, требовалось подчас немалое терпение; тем не менее эта работа, как и всякая другая, доставляла и удовольствие. Тем более что речь шла о живых существах, достаточно умных, чтобы вполне оценить заботу и по-своему благодарить за нее.

С первой минуты я всячески старался утвердить в сознании каждого, что благополучная доставка упряжных животных играет важнейшую роль для всего нашего предприятия. Если бы у нас был лозунг, то наверно такой: «Прежде всего – собаки». Результаты лучше всего говорят о том, как мы выполнили этот лозунг. Вот примерный порядок, который был установлен на судне. Собак – первоначально их держали на привязи – разделили на группы по 10 штук. К каждой группе прикрепили одного-двух человек, которые несли полную ответственность за своих животных и обеспечивали уход. Я взял на себя заботу о тех 14 собаках, которые попали на капитанский мостик. Для кормежки собак требовалось участие всей команды, поэтому ее мы приурочили к смене вахт. Еда – первейшее из земных благ для полярной собаки. Можно твердо сказать, что путь к ее сердцу лежит через желудок. Мы действовали соответственно и не ошиблись. Уже через несколько дней между собаками и смотрителями установилась прочная дружба.