Борис Стрельников - Америка справа и слева

Он вручил нам свою визитную карточку: «Ричард Д. Гартвиг. Агентство по рекламе и объявлениям». Жил он неподалеку от мотеля, в котором мы остановились.

— Я жду вас в шесть часов, — сказал мистер Гартвиг. — Вы, надеюсь, не потеряете аппетита, если на ужин будет подана капиталистическая свинья?

Он громко рассмеялся своей шутке. Нет, сегодня нам положительно не везло! На улице возле нашей «Акулины» уже расхаживал полицейский.

— Почему оставили здесь машину? — напустился он на нас. — Вы не видите надпись, что здесь парковаться запрещено?

Москвич понял, что наступила пора лезть в карман за рекомендательным письмом. Полицейский развернул протянутую бумажку и стал читать. На его лице появилась улыбка:

— О, русские! Из Москвы! Весьма, весьма рад. Он еще раз пробежал текст, задержался взглядом на красном грифе «Правды» и вернул письмо.

— Сожалею, — сказал он ледяным тоном. — Но перед законами штата Техас равны все народы и страны.

Вслед за этим он спокойно достал из кармана книжку и стал что-то писать.

— Это вы владелец машины? — Он ткнул пальцем в грудь Вашингтонца. — Фамилия? Рост? Цвет глаз?

— К чему такие подробности? — удивился Москвич.

— И чего же ты хочешь от техасского полисмена? — буркнул Вашингтонец.

Закончив писать, полицейский вырвал из книжки листок, оказавшийся судебной повесткой.

— Пришлите по почте пятнадцать долларов штрафа или потрудитесь завтра явиться в суд после двенадцати часов дня. Кстати, я бы не советовал вам показывать нашему судье письмо из «Правды». Боюсь, как бы он не удвоил сумму штрафа…

Мы поблагодарили полицейского за его ценный совет и поехали по городу.

Навьюченные ослики семенили нам навстречу; старики мексиканцы, опустив головы на грудь, не шевелясь, сидели в тени невысоких глиняных стен; босая девочка-подросток с тремя нитками бус на загорелой шее несла куда-то рыжего петуха, может быть, па тот шумящий, звенящий, поющий, пряно и терпко пахнущий базар, который раскинулся под самым боком у ветхой испанской церквушки, построенной два с половиной века тому назад.

Окаменевшее время уснуло в развалинах монастыря Сан Хозе де Сан Мигуэль де Агубайо. Летучие мыши черными комками прилепились к замшелым стенам древней водяной мельницы. Колючие кактусы почти скрыли от глаз каменистую кладку колодца. Когда-то от этого колодца начиналась дорога к испанскому форпосту Сан-Антонио де Валеро, впоследствии переименованному в крепость Аламо. Здесь в 1718 году и возник мексиканский город, названный в честь святого Антония, добряка и краснобая, речами которого, по преданию, заслушивались даже рыбы.

Сейчас Аламо — святыня и гордость Техаса.

Кондиционированный воздух и электрический свет, которым залита крепость, мешают воображению. Мы потрогали руками шершавую каменную стену. Стена была холодна и пахла сыростью, как в ту мартовскую ночь 1836 года, когда несколько десятков стрелков (все, что осталось от отряда американцев-колонистов, захвативших Сан-Антонио) приготовились к последнему бою.

— Это были самые отчаянные авантюристы, которых когда-либо видел свет. Смелые, решительные и упрямые, как черти, — сказал нам пожилой турист-американец, заметив, что мы разглядываем тусклые портреты последних защитников крепости.

— Захватчики, вот кто они были! — резко повернулся к нему стоящий рядом юноша. — Агрессоры и оккупанты.

Судя по всему, это был мексиканец. Глаза его сверкали гневом.

— Позвольте, позвольте, молодой человек! — растерянно забормотал старик.

— Не позволю! — выкрикнул юноша. — Если вам позволить, вы весь мир заграбастаете.

Опасаясь быть втянутыми в американо-мексиканский конфликт, мы отошли в сторонку. Но мексиканец презрительно сплюнул на каменный пол и, не оглядываясь, направился к выходу.

И будто из другого измерения мы услышали хриплый голос и соленые шутки Дэви Крокета — лесного бродяги, отпетого скандалиста, поэта и конгрессмена из штата Теннесси. Он стоял у костра, разложенного на каменном крепостном полу, и опирался на свою старую длинноствольную «Бетси», легендарную винтовку, из которой он без промаха поражал бизонов, горных медведей и индейцев из племени Крик. На голове Крокета была шапка из енота. Пушистый хвост, опускаясь на плечо, щекотал обветренную щеку старого охотника.

С лежанки за Крокетом злыми глазами следил Джеймс Бови, работорговец из Луизианы, бежавший в Техас после убийства шерифа. У Бови только что окончился приступ малярии, ему было жарко, и он то и дело вытирал пожелтевшее лицо большим шелковым платком, подарком его последней жены — донны Хуаны Мартины де Вераменди, дочери мексиканского вице-губернатора.

Дэви Крокет не закончил рассказа о забавном эпизоде из своей жизни: о том, как он однажды пытался стать благочестивым фермером в родном штате Теннесси. Страшный взрыв потряс крепость, и сквозь дым и пыль в пролом хлынули солдаты мексиканского генерала Антонио Лопес де Санто Анны.

Защитники крепости пали все до одного. Но через шесть недель американцы под командованием Сэма Хьюстона разбили мексиканскую армию у реки Сан-Хасинто, захватив в плен генерала Санто Анну. Техас был отторгнут от Мексики. Американская экспансия на юг продолжалась.

С тех пор клич «Помни Аламо!» надолго стал боевым кличем американской армии.

Осмотр галерей и бастионов крепости Аламо не занял у нас много времени. Мы вышли на уличную площадь через овальную дверь, обрамленную четырьмя невысокими витыми колоннами.

У травяного газона на фоне крепостных стен фотографировались дети. Толстый мексиканец, прикатив в тень пальмы тележку-плиту на мотоциклетных колесах, окликал желающих отведать «горячую собаку» — булочку, начиненную сосиской и луком.

На перекрестке стоял большой рекламный плакат. Бравый солдат в каске и с автоматом улыбался прохожим.

«Твой флаг — твое будущее. Вступай в армию Соединенных Штатов. Тебя ожидает слава, путешествия и веселая жизнь», — было написано на плакате.

Прохожие шли мимо, не отвечая на улыбку бравого солдата. Но вот у плаката остановился парень в рыжем комбинезоне. Он насвистывал какой-то веселый мотивчик. Парень постоял, пошел было прочь, потом снова вернулся к плакату.

— «Тебя ожидает слава, путешествия и веселая жизнь…» — прочел он вслух. Видимо, он прикидывал, стоит ли ради веселой жизни путешествовать во Вьетнам и подставлять там голову под пули. Тем более что «веселую жизнь» можно было найти и здесь, рядом со старинной крепостью Аламо.

Мы зашли в бар, чтобы пропустить по бокалу знаменитого техасского пива «Одинокая звезда». В баре царил полумрак. В центре зала на столе между двумя декоративными колоннами стояла молоденькая девушка, совсем еще ребенок. Зеленые электрические лампочки, светясь вполнакала, отбрасывали на нее мертвенно-бледный свет. На девушке не было никаких одежд, если не считать нескольких квадратных сантиметров блестящей ткани на бедрах.