Жюль Верн - Болид

— А! Мой дорогой Фрэнсис, — ответил мистер Форсайт, добродушно кивая головой. — Конечно нет. Я не забыл… Как он себя чувствует, мой дорогой Фрэнсис?

— Прекрасно, уверяю вас.

— Мне кажется, что я его давно не видел.

— Действительно, примерно два часа, поскольку он завтракал вместе с вами.

— Со мной? А! Конечно!

— И вы больше ничего не замечаете, хозяин? — спросила Митс, заставляя его повернуться к ней.

— Да… Да… Моя добрейшая Митс! Что вы хотите? Я так занят…

— Заняты до такой степени, что, кажется, забыли об одной довольно важной вещи.

— Забыл? О чем же?

— О том, что ваш племянник скоро женится.

— Женится… Женится?

— Уж не хотите ли вы меня спросить, о какой свадьбе идет речь?

— Нет… Нет… Митс! Но к чему все эти вопросы?

— Для того чтобы понять, почему вы так себя ведете, сэр, по отношению к семейству Хадлсон! Поскольку вы не можете не знать, что существует семья Хадлсон, доктор Хадлсон, живущий на Моррис-стрит, миссис Хадлсон, мать мисс Дженни и мисс Лу Хадлсон, и что ту, которая собирается выйти замуж за вашего племянника, зовут Дженни Хадлсон!

По мере того как фамилия Хадлсон с каждым разом всё громче и громче срывалась с уст добрейшей Митс, мистер Дин Форсайт прижимал руку к груди, к ребрам, к голове, словно эта фамилия была пулей, выстреливающей в него в упор. Он тяжело дышал и даже задыхался. Кровь прилила к его глазам. Видя, что он не отвечает, Митс продолжила:

— Ну же… Вы слышали?

— Я слышал! — вскричал ее хозяин.

Сквозь плотно сжатые челюсти из его уст едва вылетало несколько обрывочных фраз.

— Ну? — спросила старая служанка, повышая голос.

— Фрэнсис по-прежнему думает об этой свадьбе? — наконец вымолвил он.

— Думает ли он об этом! — закричала Митс. — Да он думает, как дышит! Как мы все об этом думаем. Как вы сами об этом думаете, хотелось бы мне верить!

— Что?! Мой племянник по-прежнему намерен жениться на дочери доктора Хадлсона?

— На мисс Дженни, да будет вам угодно, хозяин. Было бы трудно отыскать более очаровательную особу…

— Допуская, — продолжил мистер Форсайт, — что дочь человека, который… Имя которого я не могу произносить, не задохнувшись от гнева… может быть очаровательной…

— Ну, это уж слишком! — заявила Митс, яростно развязывая передник, словно хотела его отдать.

— Посмотрим… Митс… Посмотрим! — проговорил ее хозяин, отнюдь не взволнованный столь угрожающим положением.

В руках старая служанка держала передник, завязки которого спускались до самого пола.

— Так… Вот что за мысли приходят вам в голову, мистер Форсайт!

— Но… Митс… Ты не знаешь, что он мне сделал, этот Хадлсон…

— И что же он вам сделал?

— Он меня обокрал.

— Он вас обокрал?

— Да… Обокрал. Подло обокрал!

— И что же он у вас украл? Часы? Бумажник? Носовой платок?

— Нет… Мой болид!

— А! Ваш болид! — закричала старая служанка, иронически смеясь, что было весьма неприятно мистеру Форсайту. — Ваш знаменитый болид! Которого вы больше никогда, никогда не увидите, как я думаю.

— Митс… Митс! Думай, о чем ты говоришь! — возразил мистер Форсайт.

На этот раз за живое был задет астроном.

Но ничто не могло остановить вышедшую из себя Митс, которую так и переполняло раздражение.

— Ваш болид, — повторила она, — вашу машину, разгуливающую наверху. И что же, разве она принадлежит вам больше, чем мистеру Хадлсону? Разве она не принадлежит всем? Любому, равно как и мне? Что, вы ее купили, заплатив из собственного кармана? Или она досталась вам по наследству? Или же, например, вам преподнес ее в подарок добрый Боженька?

— Замолчи… Митс… Замолчи! — закричал в свою очередь мистер Форсайт, поскольку больше не мог держать себя в руках.

— Нет, сэр, нет! Я не замолчу, а вы можете звать на помощь этого глупца Омикрона.

— Глупца Омикрона!

— Да… Глупца… Но он не заставит меня замолчать! Точно так же, как сам президент не смог бы заставить замолчать архангела, прилетевшего, чтобы от имени Всевышнего возвестить о конце света!

Был ли мистер Дин Форсайт настолько ошеломлен этой ужасной фразой, что его язык прилип к нёбу, не давая словам вырваться, а голосовая щель сжалась и более не могла выдавить ни звука? Достоверно известно лишь то, что ему не удалось ответить. Может быть, он и хотел в приступе гнева выставить старую служанку за дверь, но был просто не в состоянии произнести традиционное: «Уходите… Немедленно уходите! И чтобы я вас больше не видел!»

Впрочем, Митс и не послушалась бы. Можно не сомневаться, что, если бы она поймала хозяина на слове, то он пострадал бы больше всех. Ведь после сорока пяти лет службы хозяин и служанка не расстаются из-за какого-то злополучного метеора! Правда, если бы мистер Форсайт и мог в конце концов уступить в вопросе о болиде, то Митс ни за что бы не уступила в вопросе о бракосочетании Фрэнсиса Гордона и Дженни Хадлсон.

Однако этой сцене пора было окончиться, особенно в интересах мистера Дина Форсайта. Прекрасно понимая, что ему не удастся одержать верх, он искал пути к отступлению, но так, чтобы подобный маневр не слишком походил на бегство.

На этот раз на помощь ему пришло солнце. Внезапно ненастная погода прояснилась. Яркий луч проник сквозь стекла окон, выходивших в сад. По меньшей мере три дня лучезарное светило, спрятавшись за тучами, не показывалось жителям Уэйстона и, следовательно, взору двух важных персонажей, которые отчаянно мечтали о его появлении.

Нет ни малейших сомнений в том, что в этот момент доктор Хадлсон поднялся в свой донжон, если уже не был там, — именно такая мысль молниеносно пронеслась в голове мистера Дина Форсайта. Он представлял себе, как его соперник, согнувшись на площадке и припав к окулярам телескопа, рыщет по высоким сферам космического пространства, воспользовавшись благословенным просветом. Кто знает, может быть, метеор сейчас бороздит небо, величественно представ перед взором доктора?..

Мистер Форсайт больше не мог сдерживаться. На этот раз он не стал ждать, когда из башни раздастся голос Омикрона. Луч солнца произвел на него такое же впечатление, какое обычно он оказывает на шар, наполненный газом: он раздул его и увеличил восходящую силу. Теперь следовало подняться. И мистер Форсайт направился к двери. Для того чтобы закончить сравнение, скажем, что вместо балласта он отбросил весь гнев, накопившийся в нем против старой служанки.

Однако Митс стояла перед дверью и, казалось, не собиралась освобождать проход. Неужели возникнет необходимость хватать ее за руки, вступать в борьбу, прибегать к помощи Омикрона? Нет! Он нашел другой выход. Покинув столовую, он окажется в саду, в который выходит вторая дверь башни, не охраняемая никаким цербером, [74] Цербер (правильно — Кербер) — так назывался в греческой мифологии трехголовый пес чудовищных размеров, охранявший вход в подземное царство. В переносном смысле «цербер» — свирепый страж. ни женского, ни мужского пола-Но в подобном маневре не возникло необходимости. Несомненно, старая служанка была измотана усилиями, по крайней мере, физическими, которые ей пришлось приложить. Хотя ей было не привыкать читать хозяину морали, однако никогда прежде она не делала это столь пылко. Чаще всего она сердилась на забывчивость мистера Форсайта, небрежность его туалета, частые опоздания к трапезе, пренебрежение мерами предосторожности в холодную погоду, что приводило к простудам и ревматизму. Но на сей раз возникла гораздо более серьезная проблема. Она целиком занимала сердце добрейшей Митс, боровшейся ради своего любимого Фрэнсиса, а также ради столь же дорогой Дженни.