Владимир Обручев - Золотоискатели в пустыне

И вот надумал хан: чтобы прокормить только здоровых рабочих людей, — всех лишних уничтожить; стариков и старух перебить, молодых женщин и девушек продать в рабство соседям, а на выручку купить хлеба для оставшихся и для сдачи большому хану.

Стали солдаты забирать женщин и детей в крепость, чтобы отправлять их караванами, стали прикалывать стариков и старух. И по всему городу пошел плач, и люди потеряли голову. Смирные земледельцы взбунтовались, вооружились лопатами, мотыгами и, защищая своих близких, перебили надзирателей, солдат и осадили ханскую крепость. А в крепости воды своей нет, только приносная из реки, которую наливали в большие сосуды.

Когда вода кончилась, хан увидел, что дело плохо. Собрал оставшихся солдат, навьючил драгоценности на верблюдов, поджег все запасы хлеба в складах и ночью, прорвавшись через осаду, ушел со своими женами на Алтай к большому хану. Рабы разгромили крепость, но хлеба не нашли, и зимой в городе начался голод: кто умер, кто бежал. А то, говорят еще, большая буря случилась, и жилища всех оставшихся в городе людей песком засыпало, и все они, обессиленные голодом, погибли. Так рассказывают люди, правда ли, нет ли — не знаю.

Старик замолчал и смотрел на огонь, словно видел перед собою картину гибели города. Молчали и слушатели, подавленные его рассказом о событиях, похожих на то, что было теперь: восставшие осаждали и грабили города, опустошали страну, и людям грозил голод…

Потрескивали сучья тополей в костре, бросая красноватый свет на смуглые задумчивые лица, на шероховатые стволы тополей, на трех дремавших ишаков, равнодушных к людским тревогам. Во мраке ночи тихо шелестели листья. По временам кричала сплюшка.

— Так с тех пор уже много веков пустует этот город, — заговорил опять калмык, очнувшись от раздумья. — Долго пустовала и долина, заросла рощами, кустами, не оставалось и следа прежних полей и садов. А потом с великим Чингиз-ханом пришли наши предки и поселились здесь — место для наших зимовок хорошее, теплое. Только воды в реке стало меньше. Прежде, говорят, по всей долине текла вода канавками по пашням и садам, а теперь с половины лета и в самой речке только ямы с водой остаются…

— А вы свой хлеб разве не поливаете? — спросил Лю Пи.

— Весной два раза полили, — ответил калмык. — Весной вода из речки сюда доходит. А потом хлеб уже растет кое-как и без полива.

— А волков здесь много водится? — полюбопытствовал Хун.

— Водятся, мальчик, водятся. Где волков нет? Где хуан-янг, там и волк, они друг друга стерегут. Живут они в городе, в развалинах прячутся, а по ночам и сюда забегают. Мы свою козу и собаку ночью в юрте держим, а то бы их давно съели. И вы за ишаками посматривайте, ночью привязывайте возле себя.

Калмыки поднялись и стали прощаться.

— Тихо теперь здесь, совсем тихо, — сказал старик, удаляясь. — А вот скоро наши придут, тогда шумно и весело будет.

Рассказ старика о Мертвом городе — это лишь легенда, передаваемая калмыками из рода в род с разными прибавлениями. В действительности в нем нет развалин зданий, построенных руками человека, и никто никогда здесь не жил. Все разнообразие форм Мертвого города — замки, башни, стены, улицы и переулки, шпицы, столбы, памятники, часовни, гробницы — создано природными силами: выветриванием и размывом.

Весь город сложен из мягких песчаников, переслаивающихся с песчаными глинами зеленоватых, розоватых и желтоватых цветов, которые легко размываются водой и развеиваются ветром. В этих мягких породах много твердых конкреций, то есть стяжений, богатых известью, извлеченной грунтовой водой из пород и сосредоточенной вокруг определенных центров, которые стягивали к себе растворы. Эти конкреции имеют очень разнообразную форму и величину; одни из них представляют собой шары, похожие на пушечные ядра, другие яйце- или клубневидны, третьи состоят из многих клубней, спаянных друг с другом. Благодаря своей твердости они выступают при выветривании окружающей породы, образуя карнизы, вершины шпицев, столбы и т. д. Шаровидные конкреции, выступающие в стенах, очень напоминают старинные пушечные ядра, застрявшие при бомбардировке. В этих породах иногда встречаются также прожилки белого прозрачного гипса, которые выпадают из выветривающихся обрывов, дробятся на куски и создают иллюзию осколков оконного стекла.

Песчаники и глины залегают толщей в несколько сот метров. Они образовались очень давно, несколько миллионов лет назад, в виде осадков на дне огромного озера. Вот почему в глинах иногда попадаются отпечатки пресноводных раковин и окатанные косточки земноводных животных. Возможно, что многие конкреции в песчаниках включают остатки организмов, населявших озеро: раковины, косточки, даже скелеты, которые и вызвали стяжение к ним растворов, содержавших известь; внутри конкреций вообще нередко находят такие остатки.

Это озеро давно уже исчезло, и толщу его осадков постепенно размывали дожди, врезали в нее сеть рытвин, логов и оврагов, расчленившую осадки на крупные и мелкие части. В настоящий период климат Джунгарии очень сухой, дожди редки; но расчленению толщи, образованию новых башен, стен, столбов и прочих форм помогают ветры, дующие здесь часто и достигающие силы бурь. Они сдувают со стен песчинки и пылинки, отделившиеся от пластов благодаря процессам выветривания, о которых мы говорили, описывая образование ниш в граните. Этим рыхлым материалом засыпаны все улицы и переулки Мертвого города, и нога вязнет в нем до щиколотки.

Мертвый город Орху — замечательный пример красивых форм, созданных силами природы. Он поражает их разнообразием и сходством с человеческими сооружениями. Автор, открывший это место во время геологических исследований, так и назвал его «эоловым городом», т. е. городом, созданным эоловыми, воздушными силами.

В ожидании прихода калмыков с баранами беглецам пришлось добывать пищу охотой, чтобы растянуть небольшие остатки муки и пшена на более продолжительное время. Мальчики бродили с луком и стрелами в рощах и зарослях, и им почти каждый день удавалось добыть неосторожного зайца или зазевавшегося фазана; но на пять человек это было немного. Мафу берег свои заряды для более крупной дичи, но она не выходила в котловину. Мальчики уговаривали его сходить с ними в Мертвый город, где можно было встретить антилоп.

От рощи с колодцем, где стояли беглецы, Мертвый город был отделен довольно широкой полосой камышей, занимавшей впадину, которую весной затопляла вода из реки, вздутой таянием снега в горах. За ней сразу начинались плоские холмы с рыхлой почвой, в которую глубоко погружались ноги. Вскоре показались и первые развалины — полуразрушенные башни, одни низкие и широкие, другие высокие и узкие, и многочисленные стены глинобитных фанз, разбросанные то густо, то редко среди голых площадей с той же рыхлой почвой. Местами попадались впадины-солончаки с зеленеющими кустиками солянок, тамариска и хармыка [26] Хармык — куст с очень длинными, но тонкими ветвями, мелкими листочками и сладко-солеными ягодами, которые любят верблюды. Хармык растет на плоских кучах песку, покрывая их своими стелющимися ветвями. . К В одном месте путешественники заметили группу облупившихся памятников, похожих на надмогильные, напоминавших лежащих львов, саркофаги и урны. Потом началась широкая улица, окаймленная довольно высокими стенами больших зданий, чередовавшихся с башнями. Местами в изобилии валялись осколки какого-то твердого вещества, то бесцветного и прозрачного, то мутнобелого. Трудно поверить, что все это создано природой, а не человеком.