Джон Кракауэр - В разреженном воздухе

Для сравнения, ни один клиент из команды Холла никогда не поднимался на вершину какого-либо из восьмитысячников. Если кого-то, подобного Питу Шенингу, сравнить со звездой высшей лиги бейсбола, то мои товарищи по команде, и я в том числе, выглядели рядом с ним как сборище приятных, скромных провинциальных софтболистов [30] Софтбол — игра, подобная бейсболу, только с мячом, который больше и мягче бейсбольного. Прим. перев. , купивших себе места в высшей лиге. Да, наверху ледопада Холл назвал нас «хорошей, сильной группой». Возможно, мы и на самом деле были сильными, если сравнивать нас с группой клиентов, которых Холл водил на гору в прошлом году. Тем не менее, мне было совершенно ясно, что никто в нашей группе даже и не помышлял о том, чтобы подняться на Эверест без сопровождения Холла, его проводников и его шерпов.

С другой стороны, наша группа была компетентнее многих других команд на горе. Так, в коммерческой экспедиции, которую вел один англичанин, не имевший выдающихся достижений в Гималаях, было несколько альпинистов с весьма сомнительными способностями. Но наименее квалифицированными людьми на Эвересте были отнюдь не клиенты, сопровождаемые проводниками, а члены традиционных некоммерческих экспедиций. Когда я, возвращаясь в базовый лагерь, шел по нижней части ледопада, то догнал двух неторопливых альпинистов в странной одежде и со странным оборудованием. И почти сразу стало очевидно, что они не слишком хорошо осведомлены о назначении стандартных инструментов и о технике восхождений по леднику. У альпиниста, который шел вторым, то и дело застревали кошки, и он постоянно спотыкался. Ожидая, пока они перейдут через зияющую трещину по двум соединенным между собой расшатанным трапам, я был шокирован, когда увидел, что они переходят трещину вместе, почти впритык друг к другу, — это было очень опасно. При неловкой попытке завязать разговор с другой стороны трещины, я выяснил, что это были члены экспедиции из Тайваня.

Молва о тайваньцах опережала по дороге на Эверест их самих. Весной 1995 года эта же команда путешествовала на Аляску, чтобы подняться на гору Мак-Кинли для подготовки к восхождению на Эверест в 1996 году. Девять альпинистов достигли вершины, но семерых из них при спуске застал ураган, они заблудились и провели ночь под открытым небом на высоте 5900 метров. Это было причиной дорогостоящей и рискованной операции по их спасению, организованной службой Национального заповедника.

Откликнувшись на просьбу служащих заповедника, Алекс Лоу и Конрад Энкер, два наиболее квалифицированных альпиниста Соединенных Штатов, прервали свое восхождение и двинулись наверх с высоты 4390 метров, чтобы спасти тайваньских альпинистов, которые к тому времени уже дышали на ладан. С огромными трудностями, рискуя жизнью, Лоу и Энкер спустили беспомощных тайваньцев с высоты 5900 метров на высоту 5240 метров, откуда уже можно было эвакуировать их на вертолете. Пятерых членов команды Тайваня (двоих с серьезным обморожением и одного уже мертвого) забрал с Мак-Кинли вертолет. «Погиб только один парень, — говорит Энкер. — Но если бы мы с Алексом прибыли были чуть позже, то погибли бы и те двое. Мы приметили тайваньскую группу еще раньше, потому что они выглядели очень некомпетентными. То, что они попали в беду, не было большой неожиданностью».

Руководитель экспедиции Го Минг-Хо — общительный внештатный фотограф, который взял себе прозвище «Макалу», по названию изумительной гималайской вершины, — обессилевший и обмороженный, был доставлен вниз двумя аляскинскими проводниками. «Когда аляскинцы спустили Макалу, — рассказывает Энкер, — он каждому, кто проходил мимо, кричал: „Победа! Победа! Мы покорили вершину!“ — как будто никакого бедствия и не случилось. Да, этот пижон Макалу еще тот чудак». Когда тайваньцы, оставшиеся в живых после трагедии на Мак-Кинли, явились на южные склоны Эвереста в 1996 году, Макалу-Го снова был их руководителем.

Присутствие тайваньцев на Эвересте вызвало серьезную озабоченность большинства других экспедиций, опасавшихся, что тайваньцы снова будут терпеть бедствие, вынуждая участников других экспедиций сниматься с маршрута и идти им на помощь, не только рискуя жизнью, но и рискуя потерять возможность самим достичь вершины. Но тайваньцы были не единственной группой, которая производила впечатление вопиюще неквалифицированной. Был, например, двадцатипятилетний норвежский альпинист Петтер Неби (он расположился в соседней палатке с нашей), который объявил о своем намерении совершить сольное восхождение на Юго-западную стену [31] Хотя экспедиция Неби была объявлена «сольным» штурмом, он нанял восемнадцать шерпов для того, чтобы они несли его грузы, провешивали для него веревки на горе, обустраивали его лагерь и вели его на гору. — один из наиболее опасных пиков с высокими требованиями к технике восхождения, — невзирая на то, что его гималайский опыт ограничивался двумя восхождениями на соседнюю вершину под названием Айленд-Пик — выступ высотой 6180 метров на второстепенном гребне Лхоцзе, не требующий никакой техники, кроме энергичной ходьбы.

А еще были южноафриканцы. Проспонсированная главной газетой Йоханнесбурга «Sunday Times», их команда была национальной гордостью страны и перед отправлением получила персональное благословение президента Нельсона Манделы. Это первая экспедиция из Южно-Африканской Республики, которой было дано разрешение на подъем на Эверест; она состояла из представителей разных рас и имела целью впервые привести на вершину чернокожего человека. Возглавлял эту экспедицию тридцатидевятилетний Иэн Вудал, словоохотливый, похожий на мышку мужчина, который с нескрываемым удовольствием рассказывал истории о своих бравых подвигах в бытность его военным командиром в тылу врага во время затяжного жестокого конфликта Южно-Африканской Республики с Анголой в 1980-е годы.

Вудал привлек к участию троих сильнейших южно-африканских альпинистов, чтобы сформировать ядро команды; это Энди де Клерк, Энди Хэкленд и Эдмунд Фебруэри. Имидж двухрасовой команды был особенно важен для Фебруэри, тихого сорокалетнего чернокожего палеоэколога и альпиниста с мировым именем. «Мои родители назвали меня в честь сэра Эдмунда Хиллари, — рассказывал он. — Подняться на Эверест с малых лет было моей тайной мечтой. Но гораздо важнее было то, что в этой экспедиции я увидел яркий символ молодой нации, стремящейся объединиться и двинуться по пути демократии, чтобы вырваться из пут прошлого. Я рос с ярмом апартеида на шее и поэтому резко отрицательно настроен ко всем его проявлениям. Но теперь мы новая нация. Я твердо верю в тот путь, который избрала моя страна. Показать, что мы, южноафриканцы, и черные, и белые, можем вместе подняться на вершину Эвереста, будет поистине великим делом».