Джон Кракауэр - В разреженном воздухе

Как бы там ни было, Холл не повернул Хансена обратно ни в 14:00, ни в 16:00, когда он встретил своего клиента немного ниже вершины. Вместо этого, по словам Лопсанга, Холл подставил Хансену плечо, чтобы тот смог на него опереться, и так сопровождал измученного клиента последние тринадцать метров к вершине. Они постояли на вершине минуту или две, а затем развернулись и начали долгий спуск.

Когда Лопсанг увидел, что Хансен спускается очень неуверенно, постоянно спотыкаясь, он задержался на спуске, чтобы удостовериться, что Дуг с Робом благополучно пройдут опасный карниз чуть ниже вершины. Потом, поспешив догнать Фишера, который к тому времени опережал его более чем на тридцать минут пути, шерп продолжил спуск по гребню, оставив Хансена и Холла на верхушке ступени Хиллари.

Сразу после того, как Лопсанг скрылся внизу за ступенью, у Хансена, очевидно, закончился кислород, и он окончательно выбился из сил. Он растратил последний запас своих сил, чтобы достичь вершины, а для спуска сил не осталось. «Достаточно похожая ситуация сложилась с Дугом в 1995 году, — рассказывал Эд Вистурс, который вместе с Коттером был проводником к вершине в команде Холла в том году. — Он был в порядке, пока поднимался, но как только начал спускаться, то сразу потух и умственно, и физически, он превратился в зомби, словно израсходовал все свои силы».

В 16:30, а затем в 16:41 Холл снова выходил на радиосвязь, чтобы сообщить, что они с Хансеном терпят бедствие высоко на гребне вершины и срочно нуждаются в кислороде. Две полные канистры с кислородом ожидали их на Южной вершине; если бы Холл знал об этом, он мог бы достаточно быстро туда добраться, а затем подняться назад, чтобы дать Хансену новую канистру. Но Энди Харрис, все еще находящийся у потайного склада кислородных канистр на Южной вершине и пребывающий в состоянии помешательства из-за кислородного голодания, перехватил этот радиовызов и прервал его, чтобы сказать Холлу — как он сказал Майку Груму и мне, — что все канистры на Южной вершине были пустыми.

Грум слышал разговор по радио между Харрисом и Холлом, он спускался в это время по Юго-восточному гребню с Ясуко Намбой и находился чуть выше Балкона. Он попытался связаться с Холлом, чтобы исправить ситуацию и дать знать Холлу, что это была дезинформация и что на самом деле на Южной вершине их ожидают полные канистры с кислородом, но, как объяснял Грум, «мой радиопередатчик был неисправен. Я мог принимать большинство вызовов, но на мои попытки установить связь чаще всего никто не отвечал. Пару раз, когда мне удалось связаться с Робом и я попытался сказать ему, где находятся полные канистры, меня немедленно прерывал Энди, чтобы сказать, что на Южной вершине нет кислорода».

Не будучи уверен в том, что канистры с кислородом ожидают его там, Холл решил, что будет лучше, если он останется с Хансеном и попытается спустить почти беспомощного клиента вниз без кислорода. Но когда они добрались до верхушки ступени Хиллари, Холл понял, что не сможет спустить Хансена по обрывающейся на 12 метров вниз стене, и их продвижение остановилось. «Я могу спускаться вниз, — сообщал Холл по радио, тяжело и громко дыша, — только я, черт возьми, не знаю, как мне без кислорода спустить вниз по ступени Хиллари этого мужика».

Незадолго до 17:00 Грум смог наконец связаться с Холлом и передать ему, что на самом деле кислород на Южной вершине есть. Через пятнадцать минут после этого, спускаясь к Южной вершине, пришел Лопсанг и столкнулся там с Харрисом [54] Когда 25 июля в Сиэтле я брал интервью у Лопсанга, то еще не знал, что он видел Харриса вечером 10 мая. Несмотря на то, что раньше я уже кратко говорил с Лопсангом несколько раз, мне не приходило в голову спросить, не встретился ли он с Харрисом на Южной вершине, потому что тогда я еще был уверен, что в 18:30 сам видел Харриса на Южной седловине, на 900 метров ниже Южной вершины. Кроме того, Гай Коттер спрашивал Лопсанга о том, не видел ли он Харриса, и по какой-то причине, возможно просто не поняв вопроса, Лопсанг в тот раз ответил, что не видел. . К этому времени, по словам Лопсанга, Харрис, должно быть, уже понял, что по крайней мере две кислородные канистры, припасенные там, полны газа, потому что он обратился к Лопсангу с просьбой помочь ему поднять жизненно необходимый кислород для Холла и Хансена на верхушку ступени Хиллари. «Энди сказал, что заплатит мне пятьсот долларов, если я принесу кислород Робу и Дугу, — вспоминал Лопсанг, — но я полагал, что должен беспокоиться только о своей группе. Мне надо было позаботиться о Скотте. Поэтому я сказал Энди: нет, я тороплюсь вниз».

В 17:30, когда Лопсанг уходил с Южной вершины, чтобы продолжить спуск, он обернулся и увидел Харриса, медленно бредущего вверх по гребню вершины, чтобы помочь Холлу и Хансену. Харрис был очень ослаблен, если судить по состоянию, в котором я видел его два часа назад на Южной вершине. Это был героический поступок, который стоил ему жизни.

В это время на несколько сотен метров ниже Скотт Фишер вел изнурительную борьбу за спуск на Юго-восточном гребне, эта борьба ослабляла его все больше и больше. Спустившись на высоту 8530 метров к верхушке скалистых выступов, он оказался перед цепочкой низких, но сложных для прохождения зубьев, торчащих вдоль гребня. Слишком изнуренный, чтобы справиться со спуском по провешенным перилам, Фишер соскользнул на пятой точке прямо вниз по примыкающему снежному склону. Это было легче, чем спускаться по перилам, но после такого спуска он оказался ниже уровня скалистых выступов, а это значило, что ему предстояло проделать трудный подъем по траверсу, по колено в снегу, чтобы вернуться на маршрут.

Тим Мэдсен, спускавшийся с группой Бейдлмана, случайно взглянул наверх с Балкона, это было около 17:20, и увидел, как Фишер начал подниматься по траверсу. «Он выглядел чрезвычайно уставшим, — вспоминает Мэдсен. — Он делал десять шагов, потом садился и отдыхал, шагал еще немного и отдыхал снова. Он двигался очень медленно. Но выше Фишера я разглядел Лопсанга, спускающегося по гребню, и я предполагал, что вскоре Лопсанг догонит Фишера, позаботится о нем и все будет о’кей».

По словам Лопсанга, шерп догнал Фишера около 18:00, чуть выше Балкона: «Скотт не пользовался кислородом, поэтому я надел на него маску. Он сказал: „Я очень устал, слишком устал, чтобы идти вниз. Я собираюсь прыгнуть“. Он говорил это много раз, действуя, словно сумасшедший. Поэтому я связался с ним веревкой, иначе бы он спрыгнул вниз, в Тибет».

Связавшись с Фишером веревкой длиной в 20 метров, Лопсанг уговорил своего друга не прыгать, а затем позволил ему медленно двигаться в направлении Южной седловины. «Тогда был очень сильный ураган, — рассказывает Лопсанг. — Бум! Бум! Два раза словно выстрелили из пистолета — это прогремел гром. Два раза молния ударила очень близко от нас со Скоттом, очень громко и очень страшно».