А. Марков - Русские на Восточном океане

Фруктовые деревья, стоявшие вокруг залы, разливали по ней прохладу и свежесть; над столиками, в промежутках? окон, висели зеркала в больших бронзовых овальных рамах, отражая в себе зелень, корабли и волны залива. Из залы другая лестница вела в сад, с темными лавровыми аллеями и высокими кокосовыми деревьями. В средине сада находился довольно большой пруд с двумя пристанями; по его зеркальной поверхности носилась красивая шлюпка с косыми парусами; в ней сидело несколько мужчин и дам.

В гостинице вместо служителей прислуживали молодые девушки миловидной наружности. Хозяин, старик почтенного вида, расхаживал по зале, куря папироску, и молча раскланиваясь с гостями. Мы спросили мороженого, и служанка подала нам три раковинки с мороженым. — Съев порции, мы позвонили в колокольчик. К нам подошла тоже девушка.

— Что вам нужно заплатить за мороженое? — спросил капитан.

— 6 пиастров.

— Что ж так в дорого? — заметил он шутя.

— Здесь очень дорог лед, — отвечала девушка, — его достают с высоких гор и с большим трудом.

— С нами нет денег, — в шутку сказал капитан. — Поверь нам эту сумму.

— Извольте, — отвечала с улыбкою прислужница.

Мы поблагодарили ее за доверие, отдали 6 пиастров за мороженое и один подарили ей.

Зала была наполнена гостями, в особенности офицерами стоявших на рейде Английских и Американских Фрегатов. Тут много было и дам с мужьями, или с знакомыми. Некоторые из них курили папироски, другие пили кофе, пли смотрели, как мужья их играли в лото,»ли в домино. Здесь дамы не считают за неприличие посещать подобные заведения даже без кавалеров.

По правую и по левую сторону залы видны были другие комнаты, меньшего размера. В них стояли бильярды и шахматные столики.

Когда мы вошли в одну из упомянутых комнат, какой-то жирный Англичанин предложил нашему капитану съиграть с ним одну игру в шахматы. Капитан хорошо умел играть в эту игру, но не был до нее охотник; однако же сел, чтоб потешить Англичанина. Любопытные собрались вокруг столика смотреть, на чьей стороне будет победа.

Англичанин первый выдвинул двух солдат: одного от короля, другого от крепости.

Капитан выдвинул с своей стороны тоже двух солдат: одного от короля, другого от дамы.

Следовало ходить Англичанину. Не знаю, почему, он сделал второй выход конем. Ошибка была непростительная. Капитан воспользовался этим случаем, отдал солдата, а дамой сделал шах и мат королю.

Англичанин, увидев, что проиграл игру, слегка нахмурил брови, потом громко захохотал (кажется, более от досады) и велел подать дюжину шампанского. Учтивость требовала со стороны капитана выпить с англичанином хотя одну бутылку. Последний заплатил за поданное шампанское деньги и распил с капитаном одну бутылку; остальные же одиннадцать, до которых чудак не хотел и дотронуться, кажется, все пошли в пользу хозяина.

Мы пошли в сад. Там иные пили чай под тенью дерев, за маленькими столиками, другие отдыхали в китайских беседках, из которых виден был океан, и корабли с развевающимися флагами.

Солнышко почти уже скрылось. Наступил вечер. Жалко нам было расстаться с таким веселым местом, но делать было нечего: на рейде нас ждал корабль.

Выйдя из гостиницы и прошед прямую улицу, ведущую к самой пристани, мы встретили наших матросов слишком навеселе. Боцман-ман, с расстегнутым мундиром и надвинутою набекрень фуражкою, стоял посреди пристани с бутылкою в руках и угощал какого-то Французского разносчика (он служил на военном Французском корабле и был в действии при Наваринской битве).

Увидев нас, боцман-ман отдал бутылку Французу, кивнул ему головой и крикнул матросам:

— Эй, ребята! копись!

Матросы, услышав этот призыв, собрались в катер кто как мог.

— Эк вы нализались, — сказал капитан, приняв на себя строгий вид, между тем как штурман и я внутренне радовались этому случаю, по которому можно было остаться на берегу.

— Виноваты, ваше благородие, — сказал боцман-ман, — немножко промочили душу.

— Это что за родню угощал ты? — продолжал капитан, садясь в катер.

— Земляк, ваше благородие!

— Да ты разве Француз?

— Нет, ваше благородие: сами знаете, что я христианин. Земляком я называю его потому, что он был на Французском корабле при Наварине и пособлял нам бить Турок, когда еще мы служили с вами на Азове…. Отваливай! скомандовал боцман-ман, забыв о свистке.

Гребки ударили в воду и катер медленно стал подвигаться к кораблю.

Когда мы отвалили от берега, в то время на берегу военная музыка заиграла зорю. Мы молча продолжали путь, но мысли паши уносились на берег.

Вот уже 1/4 часа, как мы плыли по рейду, а отплыли от пристани не более как на полмили.

— Что-то мы слишком тихо подвигаемся, — заметил штурман.

— Навались, дружки! — кричал матросам боцман-ман. — Эх какое проклятое течение, так и валит к берегу. — Нет, верно, ром валит вас в катер, — сказал капитан. — Эдак с вами и к утру не попасть на корабль. Поворачивай назад.

От радости боцман-ман сам себе скомандовал: «слева на борт!» и катер стрелою понесся к пристани.

— Ай-да молодцы! хорошо, проводи дружней! — продолжал боцман-ман.

— Вот я вас завтра всех перепорю, так вы и узнаете, как надо ездить, — сказал капитан с притворно-сердитым видом.

Кажется, мы ходко идем, — заметил боцман.

Не прошло 10 минут, и мы достигли пристани. По выходе из катера, капитан отдал приказание матросам никуда не расходиться, караулить катер и быть воздержными.

— Слушаем, ваше благородие! — отвечали матросы в один голос.

Музыка еще не переставала играть, и мы трое, капитан, штурман и я, отправились в город, который быль освещен фонарями. В Массатлани нет бульваров, но широкие тротуары, освещаемые частыми Фонарями, служат местом прогулки для публики. Постоянный дневной жар не позволяет публике прогуливаться днем; по когда солнышко скроется и настанет прохладный вечер, тогда тротуары наполняются прогуливающимися дамами и кавалерами.

Мы прогуливались довольно долго. Роскошная природа, благорастворенный воздух, который мы с жадностью впивали в себя, при мысли о скором возвращении в дождливую Ситху, приятное образованное общество, в котором так давно уже мы не были и с которым на другой же день должны были расстаться, лестное преимущество, быть предметом внимания и уважения всех этих нарядных и блестящих групп, одним словом, все способствовало к тому, чтоб вечер этот на долго остался в нашем воспоминании.

На повороте одного тротуара нам встретился комендант, прогуливавшийся с женою, Он, по-видимому, очень рад был этой встрече и желал разделить с нами время прогулки. Между нами завязался разговор, и мы, незаметно прошед улицу, вышли на площадь, где вешают преступников. В средине её было темно, а по сторонам горели фонари от этой площади шла прямая улица к пристани. До слуха нашего доносились Русские песни