А. Марков - Русские на Восточном океане

— Это ваши поют, — сказал комендант.

Мы прямо пошли к пристани. Там увидали мы густую толпу народа; неподалеку от пристани стояли пирамидою ружья, вокруг них сидели наши матросы, и пели любимую песню:

Место это было ярко освещено фонарями; свет падал, также и из отворенных окон ближних домов. Матросы не старались забираться в глубину города: им нужна была водка, и они нашли ее здесь, и в-добавок даровую, потому-что многие из слушателей подносили им ром, джин и разные вина. Жители Массатлана хотя и не понимали Русских песен, но им очень нравился напев их.

Комендант подошел к веселому кружку, вынул дублон, дал боцман-ману, и хотел идти, но жена упросила его подождать; ей очень понравились Русские песни; потом, обратясь к нам, она сказала:

— Вы, кажется, дали обещание быть сегодня на вечере у банкира. Так мы отправимся вместе.

И мы через полчаса уже были у банкира.

Обширный двор внутри дома банкира наполнен был верховыми лошадьми. Надобно заметить, что в Массатлане нет экипажей, и туземцы обоего пола вообще ездят верхом. Во втором ярко освещенном этаже дома гремела музыка. Мы вошли в залу, наполненную гостями, еще до окончания кавалерского танца, привлекшего наше любопытство. Хотя нам не удалось застать его начала, но я узнал от других, в чем он состоит.

По предварительному условию, собирается известное число кавалеров и дам; первые со шпагами, а вторые с венками из искусственных, или натуральных цветов. Пары разделяются на две равные части и устанавливаются в шеренгу так, чтобы кавалеры, со шпагами в руках, находились впереди один против другого, а дамы сзади их, с поднятыми кверху венками. Под такт музыки кавалеры начинают приближаться друг к другу и Фехтуют шпагами. Каждый старается достать концом своей шпаги венок у дамы своего vis-à-vis. Дама должна бросить на шпагу венок, и кавалер, которому противник не успел отпарировать, выходит из шеренги, берет даму, имеет полное право поцеловать ее и провертеться с нею в быстром вальсе. Кавалер, который не успел схватить венок, также берет даму, но не имеет права поцеловать ее, а только вальсирует с нею. Танец этот, по живости и быстроте его движении, очень нам понравился; он хорош еще и тем, что приучает к военным упражнениям молодых людей, которые в случае надобности могут служить дополнением к гарнизону. После кавалерского следовали бурро, хотто, качуча, и прочие известные и неизвестные у нас танцы. Обращение с нами хозяина, хозяйки и гостей было самое радушное; казалось, они с особенным удовольствием видели в кругу своем Русскихь посетивших еще в первый раз столь отдаленную страну.

Я зашел в одну из боковых комнат. Там за открытым столом сидели пять Мексиканцев и играли в карты. Весь стол был покрыт высокими кучками дублонов; судя по спокойным лицам играющих, можно было подумать, что из них никто не страшился проигрыша, хотя бы и довольно огромного.

Стало рассветать. Гости начали разъезжаться один за другим, кроме некоторых запоздалых игроков.

Мы хотели также распроститься с банкиром и ехать на свое судно, но он остановил нас, сказав:

— Господа, лучше переночуйте у меня, а завтра получите свои деньги.

Мы с удовольствием приняли предложение услужливого банкира, и нам отвели комнату для ночлега. Сон что-то бежал от глаз моих, воображение было еще полно воспоминаний минувшего вечера. На востоке заиграла заря; я видел, как солнце всходило из-за высоких гор, подернутых легким утренним туманом, как будто прозрачною дымкою. Оно было уже довольно высоко, но жители Массатлана все еще покоились сном; улицы были пусты; лишь время от времени проходил по ним патруль, состоявшие из семи человек. У каждого в рук было ружье. Одежда их состояла из белых парусинных брюк и из такой же куртки с красным воротником, из черной портупеи с сумкой и низенького клинообразного кожаного кивера с медным одноглавым орлом Судя по неровному шагу Мексиканских солдат, нельзя предположить, чтоб они могли сравниться с Европейскими солдатами, не говоря уже о Русских.

В конце улицы я заметил трех человек. Один из них, в черное мантии, шел впереди с книгою в руках, двое других, в белых куртках и шляпах с большими полями, следовали за ним с длинными пиками.

— Что это за люди? — спросил я у служителя, находившегося в нашей комнате.

— Это, — отвечал он, — пастор с своими телохранителями; он верно идет куда-нибудь с требою.

На крепостной башне пробило шесть часов; на улицах стали появляться люди. Так как дом банкира находился в прямой линии набережной, то из комнаты, отведенной нам накануне для ночлега, видна была вся пристань. Лишь только отворились погребки, матросы были первыми их посетителями; вероятно, они с большим нетерпением дожидались этого блаженного часа, потому что еще задолго до наступления его стучались в двери и окна погребков.

После матросов, открывших раннее заседание свое в погребке, на улице явились водовозы. Любопытен их способ возки воды. Бочка вмещает в себе по-крайней мере ведер до 15. К обоим днам её центрально прикреплены оси и продеты в длинные оглобли, в который запрягается один человек и с легкостью катят бочку по гладким улицам. Улицы постепенно наполнялись разносчиками, разносчицами и торговцами гостиного двора. Капитан наш еще спал, я же и штурман вышли из дому и пошли прогуляться по городу. Пройдя несколько каменных строении, мы встретили театр — очень красивое здание, украшенное с переднего фасада колоннами коринфского ордена; неподалеку от него находилась довольно обширная больница; далее следовал конный двор с казармами; влево был рынок, заваленный разными плодами и огородною зеленью. Тут мы вышли на другую сторону города, которую также омывал залив, следовательно город расположен на большом мысу. Перед нами тянулся длинный ряд лачужек, сколоченных кое-как из тонких досок и покрытых банановыми листьями; вокруг была всякая нечистота и лежали груды сору. Это жилища канаг, полунагих, загорелых от жару. Занятия их состоят в поденных работах; они переносить и перевозят тяжести, копают землю, употребляются для посылок, одним словом, исправляют все так называемые черные работы. Жены некоторых из них занимаются продажей плодов, за которыми сама ходят в лес, или собирают по-найму сахарный тростник, или дома плетут из трав и кореньев мешки, корзинки, тонкие рогожки и т. п. Пройдя эти лачужки, мы взошли на гористый мыс; с вершины его видны были весь город и залив, с судами. Семь колоколен возвышались в разных сторонах города; до тысячи домов, по большой части каменных, тесно были расположены на обширном мысу; ко многим из них примыкали сады с пальмами, кокосами, банановыми и лавровыми деревьями. На восток простиралась роскошная долина, упиравшаяся далеко в гору и покрытая мелкими лимонными; померанцевыми и апельсинными деревцами; по ней широкой полосой пролегала дорога в Мексику. Долго любовались мы разнообразными видами Массатлана. Но нам было уже время воротиться в дом банкира. Пришед туда, мы застали капитана за кофеем в кругу банкирова семейства, которое пригласило и нас разделить с ним завтрак; после чего принесли пять мешков пиастров.