Жозеф Рони-старший - Айронкестль

— А сейчас страшная сушь! У меня кожа становится жесткой! — ворчал Гютри. — Боюсь, что я из тех, кто всех меньше может устоять…

Ужас и уныние объяли караван. Солнце на закате приняло цвет чистого золота, затем выросло и стало оранжевым. День склонялся к вечеру.

Животные продвигались с трудом, козы жалобно блеяли.

Черных охватывала боязнь и недоверие, предвестники мятежа, глухо нараставшего. Та глубокая вера, которую внедрили в них победы белых, улетучивалась в этом странном мире. В особенности их тревожило отсутствие воды, и не потому, что это было страшное зло, а потому, что в этом сказывалось для них бессилие господина.

Гертон позвал Курама.

— Что говорят люди? — спросил он.

— Они боятся, господин… Это страна Смерти. Трава здесь враг животных.

— Скажи им, Курам, что бояться нечего. Мы знаем, куда идем.

Глаза Курама, несколько походившие на глаза буйвола, склонились долу.

— Мы еще далеко пойдем? — спросил он дрожащим голосом.

— Все изменится, когда мы достигнем реки.

Фаталистическая душа приняла слова господина, и Курам отправился говорить с черными.

Солнце готово было закатиться, когда караван достиг островка красной земли. Пока готовились к стоянке, несколько раз видели выскакивающих гигантских жаб, сейчас же прятавшихся в расселине земли.

— Этим тварям нужна вода! — заметила Мюриэль.

— Значит, под землей вода! — вывел заключение сэр Джордж.

— Поищем! — предложил Гютри. — Моя жажда становится невыносимой.

Козы жалобно блеяли. Ослы нетерпеливо обнюхивали землю.

Филипп, сэр Джордж и Сидней осмотрели трещины.

Они были узкие, и в них не было следов влаги.

— Нужно начать рыть, — произнес Филипп.

— Что мы и сделаем, — объявил Гютри. — Поищем место, где земля рыхлая.

Скоро они нашли такое место. Гютри пошел за землечерпалкой. Через час была вырыта глубокая яма. Очень скоро обнаружилось присутствие влаги в земле, но количество этой влаги не возрастало, а скоро она начала даже иссякать.

— Очень странно! — воскликнул Филипп. — Очевидно, влага эта просачивается откуда-то. Присутствие поблизости водной поверхности вполне вероятно.

— Поблизости… — ворчал Гютри. — Если эта поверхность хотя бы в ста метрах, она недоступна для наших слабых сил…

Попытались сделать несколько горизонтальных раскопок, но они не дали никаких результатов.

— Печальная будет ночь! — заключил Сидней. — Мы добились только того, что увеличили нашу жажду.

Путешественники спали плохо и поднялись до зари.

Над ними нависла одна из тех угроз, которые не в силах одолеть никакая доблесть. В каждой их жилке таилась гибель. Как громадная пиявка, атмосфера капля по капле высасывала из них кровь. Мать жизни — вода — покидала их и терялась в пространстве.

— Не будем медлить! — стонал Гютри, — ночью и ранним утром легче идти.

— Желательно, чтобы двое из нас пошли на разведку! — подал мысль сэр Джордж.

— Я уже думал об этом! — поддакнул Гертон.

— Сэр Джордж и я! — воскликнул Гютри.

— Лучше сэр Джордж и Филипп, — сказал Гертон.

— Почему так?

— По причине вашего веса! — со слабой улыбкой сказал Гертон. — Караван может выделить для разведчиков двух верблюдов, но они ослабели.

— Ну, ладно! — неохотно согласился Гютри.

Груз с двух верблюдов переложили на других; Курам выбрал для разведчиков самых проворных.

— Эти будут хорошими проводниками! — утверждал чернокожий. — Они издали чуют воду.

Спустя десять минут сэр Джордж и Филипп покинули стан. Верблюды бежали рысцой, как бы понимая, что идут на поиски воды.

По мере того, как луна двигалась к закату, она все желтела и становилась огромной, но свет ее слабел, между тем как звезды горели ярче. Легкая фосфоресценция исходила от земли. В воздухе было тихо, перезвон растительности, казалось, возвещал какую-то мистическую церемонию в глубине саванны…

— Мы точно на другой планете! — прошептал сэр Джордж. — Здесь как-то не ощущается ни наше прошлое, ни наше будущее.

— Нет, — задумчиво ответил Филипп. — Мы далеки от Обетованной земли!

Луна приняла медный оттенок, забрезжила почти неприметная заря, и солнечный костер заполыхал над равниной.

Путники жадно разглядывали горизонт. Ничего. Ничего, кроме того же безграничного океана трав — голубых, фиолетовых, синих.

— Ужасно! — сказал сэр Джордж. — Травяная могила!..

Жажда мучила обоих, все увеличиваясь по мере того, как всходило светило. Они выдерживали направление на юго-запад, как советовал Гертон.

Это были до странности непохожие натуры. Сэр Джордж был из тех англичан, которые могут, если понадобится, жить в одиночку, с собакой, хоть в пустыне. Он был замкнут, проявляясь всегда неожиданно, тогда как Филипп обладал живым, действенным воображением.

Жажда! От жажды у них ссыхалась глотка. Филипп в полубреду видел всевозможные, сулящие прохладу, образы: бьющие из земли с живым журчанием источники, алькарацы в тени пастбищ, графины с освежительными напитками, покрытые влажной дымкой…

Он даже шептал, как в бреду:

— Родники, реки… Озера…

— Ох, — с грустной усмешкой вздохнул сэр Джордж, — а я больше всего мечтаю о хорошем кабачке!

Верблюды томились и никли.

— Только бы они выдержали! — сказал Филипп.

— Выдержат! — утверждал сэр Джордж. — Они знают, что мы ищем воду… Они понимают, что останавливаться опасно.

Солнце жгло невыносимо; колоссальные мухи яростно жужжали вокруг людей и животных.

— Еще счастье, что они нас не жалят! — заметил Филипп.

— Я подозреваю, что мы отрава для них, — соображал его спутник, — и верблюды тоже.

— Так зачем же они кружатся над нами?

— Они повинуются своему мушиному инстинкту.

Опять наступило молчание, и перезвон трав придавал этому безмолвию что-то фантастическое. Ничего. Только все те же травы, голубые и фиолетовые, с редкими кущами деревьев по временам.

— Что-то там с нашими? — прошептал Филипп, несмотря на жажду думавший о Мюриэль.

Сэр Джордж покачал головой. Он казался невозмутимым, но как уроженец страны с влажным климатом он страдал еще больше, чем Филипп.

— Если понадобится, они выпьют двух-трех коз, — ответил он наконец… — или даже верблюда. У верблюда вообще имеется запас воды… Более двадцати галлонов крови! — И англичанин с вожделением посмотрел на своего верблюда.

— А мы не можем этого сделать, — вздохнул он… — нам нужно добраться до воды.

Долгое молчание. Мысли еле копошились, сухие, тугие и жалкие, в мозгу обоих мужчин. А солнце продолжало их пить…

Внезапно один из верблюдов, подняв усталую голову, как-то странно, нелепо рявкнул. Его товарищ протяжно зафыркал. Оба ускорили ход.

— Что с ними? — проворчал Филипп.