Георгий Чиж - К НЕВЕДОМЫМ БЕРЕГАМ.

– В добрый час... Помогать буду... Помочь вам надо и моряками.

– В первую голову...

Вставшие из-за стола гости перешли вместе с дамами в кабинет хозяина пить кофе. Шишков не отставал от Реза­нова...

Мечта Резанова сбывалась: он, строго говоря, уже нахо­дился в числе тех немногих деятелей страны, которые при­званы творить политику, и творить своеобразно. Он призван руководить целой новой страной, не имеющей до сих пор никакого гражданского управления, и так, чтобы это руко­водство вполне совпадало с интересами государства.

Он забрасывал новые министерства проектами разреше­ния вопроса снабжения морем российских владений на Ти­хом океане, занятия и освоения новых земель, гражданского их устройства, расширения промыслов и торговли, охраны новых владений. Перед ним все яснее и яснее вырисовыва­лась крайняя необходимость лично ознакомиться с действи­тельным положением дела на местах и с людьми, работаю­щими там. Надо было спешить. Путешествие на острова ста­ло настоятельной необходимостью.

О первом кругосветном путешествии россиян, как об осо­бенно сенсационной новинке, заговорили не только в Рос­сии, но и за границей.

Первыми откликнулись влиятельные и широко распрост­раненные по белу свету «Гамбургские Известия», посвятив­шие этому событию целую страницу.

«Российско-Американская компания, – сообщала газе­та, – ревностно печется о распространении торговли и теперь занимается великим предприятием, важным не только для коммерции, но и для чести русского народа... Она снаряжает два корабля в Петербурге, чтобы снабдить русские колонии, нагрузить там корабли мехами и обменять их в Китае, завести на Курильских островах селение для удобнейшей тор­говли с Японией, для чего нанят один англичанин на три года, с жалованием по пятнадцати тысяч рублей в год и двадцати тысяч за успех... Начальство над экспедицией пору­чается господину Крузенштерну, весьма искусному офицеру, который долго пробыл в Ост-Индии...»

В России готовых кораблей, к сожалению, не оказалась. Подходящие были куплены в Англии. Они прибыли в Кронштадт только в мае 1803 года. С отплытием приходилось торопиться.

Они производили прекрасное впечатление, эти суда, еще недавно – «Леандр» и «Темза». Спокойно покачиваясь в га­вани на якорях, они казались легкими и быстроходными, сияли чистотой и новыми русскими именами – «Надежда» и «Нева».

Как-то, чуть ли не в день прибытия судов, государь спро­сил министра коммерции графа Румянцева:

– А как бы вы теперь ответили, Николай Петрович, на наш проект – послать, пользуясь подходящим случаем, к его кабуковскому величеству, владыке и повелителю Японии, подобающее дипломатическое посольство с приличными подар­ками и кое-какими товарами, а?

– Я бы весьма приветствовал такой шаг, ваше величе­ство, – отвечал министр. – В сущности говоря, как я имел честь докладывать, дорога нам туда открыта еще десять лет тому назад поручиком Лаксманом, который получил для нас разрешение посылать раз в год по одному кораблю в Нага­сакский порт. Очень, конечно, жаль, что так долго мы не воспользовались этим разрешением. Обстоятельства ведь могли измениться, хотя ухудшения в наших отношениях с Японией не произошло.

– Ну вот, тем более. А кстати, и приличный предлог есть: российский монарх возвращает на родину обласканных и разбогатевших потерпевших кораблекрушение подданных кабуковского величества, а? Так давайте действовать. Япон­цы ведь в Петербурге?

– Да, ваше величество, я выписал их из Иркутска давно. Надо сознаться, однако, что они, как мне передавали, не очень стремятся на родину.

– Видимо, придется немного позолотить им обратную дорожку? Подумайте же, Николай Петрович, кого бы отпра­вить послом, и послезавтра доложите.

Вскоре стало известно, что посланником назначался по­жалованный по этому случаю в камергеры прокурор депар­тамента сената, действительный статский советник Николай Петрович Резанов.

– Назначен устраивать свои собственные дела, ведь он зять и наследник крупнейшего состояния покойного Шелихова, женат на его дочери, – говорили одни.

– Неудавшийся фаворит Екатерины и потому закадыч­ный друг Зубовых, – посмеивались другие.

– Бывший офицер Измайловского полка, участник убий­ства Павла Первого, выскочка, – шептали третьи.

Вскоре закончен был набор команды, молодец к молодцу.

Собираясь к командиру «Невы» Лисянскому на прощаль­ный вечер, Крузенштерн нашел у себя пакет от компании с изменениями прежней инструкции. Это очень взволновало его. Картина предстоящего трудного и длительного путешест­вия резко менялась к худшему.

«Что же, – подумал он с горечью, – строго говоря, я низ­веден к управлению парусами и матросами, как наемный шкипер торгового судна... Отказаться? Но это значило бы навлечь на себя гнев императора, последствия которого трудно предвидеть... Какие сволочи! – мысленно окрестил он правление компании. – Они ведь умышленно держали у себя эти документы чуть не до дня отплытия, чтобы сделать не­возможными какие-нибудь контрмеры».

Гости в уютной квартире холостяка Лисянского были удивлены необычному запозданию всегда точного Крузенштерна. Их было, впрочем, немного, гостей: старший помощник на «Надежде» Ратманов, доктор Эспенберг, еще несколь­ко офицеров. Но зато это были свои, испытанные люди, с ко­торыми можно было вести беседу нараспашку.

Ели молча. Дурное настроение Крузенштерна, которого он не мог скрыть, к разговорам не располагало. С нетерпением ждали, когда подадут шампанское. С речью выступил хозя­ин, предложивший поздравить друг друга с отплытием и вы­пить за здоровье Ивана Федоровича – «исключительного товарища и, как все уверены, лучшего, какой знает флот, морехода и начальника экспедиции!».

– Прошу обождать пить, я уже не начальник экспеди­ции! – взволнованно выкрикнул Крузенштерн. – Я только шкипер!

Он встал, резким движением расстегнул сюртук, выхватил из нагрудного кармана полученное письмо и дрожащими руками стал его разглаживать на скатерти. Вскочили и все остальные, чувствуя, что стряслось что-то серьезное, и уставились на Крузенштерна...

Срываясь с голоса и запинаясь, он стал читать:

– «В дополнение пункта шестнадцатого сей инструкции Главное Правление вас извещает, что его императорское ве­личество соизволил вверить не только предназначенную к японскому двору миссию в начальство его превосходитель­ства, двора его императорского величества, господина дейст­вительного камергера и кавалера Н. П. Резанова, в качестве чрезвычайного посланника и полномочного министра, но и сверх того высочайше поручить ему благоволил все предметы торговли и самое образование российско-американского края. По сему Главное Правление, имея уже в лице сея доверенныя особы с самого существования компании уполномочен­ного ходатая своего у монаршего престола и во все время верного блюстителя польз ее, приятным себе долгом поставляет и ныне подтвердить ему свою признательность, уполно­мочивая его полным хозяйским лицом не только во время вояжа, но и в Америке. Вследствие того снабдило его осо­бым, от лица всея компании, кредитивом. По сему содержание данной вам инструкции уже по некоторым частям отно­сится теперь до особы его превосходительства, предоставляя полному распоряжению вашему управление во время вояжа судами и экипажем и сбережением оного, как частию, един­ственно искусству, знанию и опытности вашей принадле­жащую».