Эмилий Миндлин - «Красин» во льдах

Кто бы ни были эти люди, почва под ними не угрожала растрескаться, расколоться или протаять, как лед под лагерем группы Вильери.

И «Красин» шел дальше, минуя остров, а в радиорубке дежурный радист, словно читая вслух Жюля Верна, сообщал на Шпицберген о неизвестных людях на острове в ледяном океане.

— Мы заберем их на обратном пути, — сказал капитан и добавил: — Если их не подберут еще раньше. Это возможно, так как на Шпицбергене самолеты шведов.

Он угадал. Люди, открытые «Красиным» на острове Фойн, были подобраны самолетами, прилетевшими из Кингсбея, в то время как туман задерживал ледокол у льдины третьей спасенной группы.

Люди на острове оказались группой, известной под именем группы капитана Сора.

Их было двое: голландец ван-Донген и итальянец Сора.

Недели через полторы «Красин» стоял в бухте Кингсбей у берегов Шпицбергена. Черноволосый, с какаовым цветом лица человек, похожий на африканца, курчавый и толстогубый, откусывая на ходу большие куски толстого шоколада, вошел в кают-компанию «Красина». Ему было лет тридцать. Он назвался ван-Донгеном, поблагодарил за спасение и рассказал историю, которую я передаю здесь так, как мы слышали ее от молодого голландца.

Ван-Донген сидел в зеленом бархатном кресле, покрыв ладонями оба колена, и говорил:

— Я живу в Грингарбуре. Впрочем, чаще всего мне приходится бывать в Адвентбее, этой столице населенного Шпицбергена. Мы называем его городом, хотя число жителей Адвентбея едва достигает пятисот человек, а число домов не превышает полусотни. На берегу Айс-фиорда я прожил пять лет, не выезжая на материк Европы.

Ван-Донгена прервали возгласы изумления:

— Пять лет!.. Пять лет на Шпицбергене!

Ван-Донген пожал плечами:

— Я люблю север, — сказал он, продолжая рассказ. — Позвольте считать это ответом на ваш вопрос о том, что заставляет меня тратить лучшие годы жизни в стране, которая только тем, кто к ней не пригляделся, кажется утомительной. В течение пяти лет я научился отлично ходить на лыжах и еще лучше владеть искусством езды на собаках. Я считаю большой ошибкой, что на Шпицбергене так мало собачьих упряжек. В июне, когда уже начинались розыски пропавшей экспедиции Нобиле, староста Адвентбея, господин Бассее, предложил мне отправиться с собаками на поиски Нобиле и его товарищей. Я с радостью согласился. Нам удалось организовать две экспедиции на собаках. Одну — «Большой Норвежской угольной компании» под руководством Танберга и Нойса. К этой экспедиции присоединились два итальянца, называвшие себя отличными альпинистами. Однако они оказались мало пригодными для розысков на собаках. Я принял участие в экспедиции «Нидерландской Шпицбергенской угольной компании». Кроме меня, в экспедицию вошли итальянец Сора и датчанин инженер Варминг. Все трое мы направились вместе с «Браганцей», на которой добрались до пролива Беверлизунд и северной оконечности Шпицбергена. К востоку от Беверлизунда лед был непроходим для «Браганцы». В этом году полярная весна запоздала. Вокруг нас были необозримые пространства нетронутого, сплошного льда. Сора, Варминг и я оставили Беверлизунд. Мы взяли с собой продовольствие на двадцать четыре дня. Нас снабдили спальными мешками, лыжами и сухим спиртом. Девять собак в упряжке везли наш груз. Уже через сутки экспедиция почти достигла Кап-Платена. Мы видели перед собой черно-красные отроги мыса, поднимавшегося над ледяным ровным пространством. Собаки, которых мы кормили время от времени сушеной треской, бодро везли по льду вещи трех человек. На камнях Кап-Платена, на промерзлой голой земле, мы сделали остановку, решив исследовать местность.

Варминг сидел на санках. Он то и дело подносил руки к глазам, прикрывал, тер их и беспокойно вертелся на месте. Сора первым понял, что случилась беда. Он указал мне на нашего спутника и тихо шепнул:

«Солнце».

Я знал, что это значит. Увы, мы не ошиблись. Действие полярного солнца слишком быстро сказалось на глазах Варминга. Варминг идти не мог. Он понимал, что ему угрожает на время лишиться зрения, если он сейчас не вернется. И мы были принуждены оставить нашего товарища на камнях Кап-Платена.

Сора подошел к нему, положил на плечо его руки и твердо сказал:

«Варминг! Ван-Донген и я должны вас покинуть. Нам грустно, что мы не можем помочь вам добраться до Беверлизунда. Вы сильный человек, Варминг, и мы убеждены, что вы дойдете по льду до места стоянки «Браганцы». На всякий случай мы оставляем вам продовольствие и спальный мешок».

Мы оставили ему часть общих запасов — консервы, банку сухого спирта и сухари, — пожали друг другу руки и, взволнованные, ушли. Датчанин остался один среди голых выступов Кап-Платена, красноватые отроги которого высоко поднимались над белой пустыней. Нас не покидала надежда на то, что Варминг сумеет вернуться к «Браганце», от которой он находился не больше чем в тридцати часах хорошего хода на лыжах. Действительно, двенадцать часов Варминг отдыхал на Кап-Платене. Затем он почувствовал себя лучше и по льду добрался до Кап-Норда, за которым в проливе Беверлизунд стояла «Браганца».

Мы с капитаном Сора продолжали свой путь во льдах.

Каждому из нас по нескольку раз пришлось вытаскивать друг друга из ледяных колодцев. Нередко проваливались собаки или санки, и нелегко было капитану Сора и мне спасать наших животных и груз.

Мы шли к северу от Кап-Платена торосистым полем, нестерпимо блестевшим под лучами яркого солнца вечного дня. Перед глазами сверкала страшная белизна торосов. Когда мы пробовали снимать дымчатые очки, нам вспоминался бедняга Варминг.

К северу от Кап-Платена, в торосистом поле, Сора и я влетели в просторную полынью, лишь сверху покрытую тонкой ледяной коркой. На этот раз нас спасли наши собаки. Мы оба успели схватиться за санки, в которые впряжены были девять собак, и собаки нас вытащили из воды.

Через пятнадцать минут мы оба были покрыты тысячами мелких ледяных сосулек, в которые обращалась стекавшая с нас вода.

Сора пожертвовал банкой сухого спирта. Мы развели огонь и растопили наши сосульки.

После небольшой остановки на льду мы шли дальше, исследуя местность вдоль берегов Северо-Восточной Земли, этого безжизненного остатка древнего материка, ныне покрытого тысячелетними ледниками и недоступными горами. Нам удалось исследовать также обледенелый Кап-Вреде, возле которого уже после нас застрял ваш Чухновский. К четвертому июля мы наконец достигли острова Фойн. Острова Шиблер и Брок к этому времени нами были изучены достаточно хорошо, самым тщательным образом. Мы искали на них Мальмгрена и не нашли никого. От Брока по льду, пересекая ледяную пустыню в тумане, мы шли на Фойн.