Игорь Латышев - Япония, японцы и японоведы

Вполне соответствовали моим настроениям и первые шаги Горбачева, направленные на осуществление его лозунгов "ускорения" и "перестройки". Постоянно сравнивая экономику нашей страны с японской экономикой, я видел те преимущества, которые были заложены в системе частного предпринимательства, по сравнению с нашей командно-административной системой ведения народного хозяйства, хотя в то же время видел я и ряд преимуществ в плановой экономике Советского Союза по сравнению с японской экономикой. По моим тогдашним представлениям экономическая структура нашей страны требовала серьезных реформ, с тем чтобы эта структура включила бы в себя и зоны частного предпринимательства. Мне думалось тогда, что советскому руководству следовало бы приступить к постепенному снятию запретов и ограничений на частное предпринимательство в сферах деятельности мелких и средних промышленных предприятий, общественных услуг и розничной торговли. Я с одобрением относился тогда к сдвигам в этом направлении, наметившимся в политике Горбачева и его окружения. В ознакомлении советской общественности с японским опытом я видел полезное подспорье для осуществления этих сдвигов. Но в то же время я считал, что введение элементов частного предпринимательства в экономическую структуру нашей страны должно было осуществляться без торопливости, постепенно, с учетом того, что наши люди "отвыкли" от общения с частными предпринимателями и потому требовался довольно длительный период их адаптации к появлению рыночных отношений в повседневном быту населения. В то же время я считал тогда, что предполагавшиеся рыночные реформы не должны были затрагивать ключевых, базовых отраслей народного хозяйства нашей страны. Всем крупным промышленным предприятиям - банкам, транспорту, ведущим научным учреждениям - следовало, как я тогда полагал и полагаю по сей день, оставаться государственной, общенародной собственностью и ни в коем случае не переходить под контроль частных лиц. Распространение частного предпринимательства на ведущие, ключевые отрасли нашей экономики, включая оборонное производство, было бы чревато, как я тогда считал, да и считаю теперь, потерей нашей страной ряда преимуществ, присущих плановой социалистической экономике, замедлением и возможными приостановками ее поступательного развития. Неприемлемой для меня была и перспектива появления в жизни нашего общества тех зол капитализма, которые наблюдались мной в Японии, включая непредсказуемые депрессии и спады производства, резкий разрыв в доходах имущих и неимущих слоев населения, классовый антагонизм, хроническую безработицу, коррупцию и т.д. Естественно, мне в голову не приходила тогда мысль о возможности отказа нашей страны от социалистической структуры экономики как таковой и ее возврате на капиталистический путь развития.

Одной из первых публикаций, написанных мной по приезде в Токио в качестве собкора "Правды", стала довольно пространная статья под заголовком "Япония: Восток или Запад?" с размышлениями о том, что получилось в итоге тесного переплетения вековых восточных традиций, сохранявшихся в быту и идеологии японцев, с различными новшествами, привнесенными в жизнь страны в результате быстрого освоения ею научно-технических и культурных достижений западных стран. В этой статье содержалась полемика с теми зарубежными японоведами и журналистами, а также националистически настроенными японскими авторами, которые, ссылаясь на сохранение в современном быту японцев различных экзотических обычаев, предавались рассуждениям о мнимых "загадках японской души" и об "уникальности" менталитета японцев и их национальной культуры. В статье оспаривались утверждения шовинистически настроенных японских культурологов, будто крупные успехи Японии в экономике и технике объяснялись превосходством "японской цивилизации" над цивилизацией Запада. "На мой взгляд,- писалось в статье,- заблуждаются те, кто сегодня берется судить о Японии сквозь призму ее национальных особенностей, действительных и мнимых. Такой подход не позволяет понять те глубинные перемены, которые свершились и происходят здесь на протяжении минувших четырех десятилетий. А они, эти перемены, ведут к все большему расширению связей Японии с внешним миром, к ее прогрессирующему врастанию в экономическую, политическую и культурную структуру Запада, к постепенной утрате страной своей "восточной" специфики".

Далее в статье шло подробное описание того, как утрачивают все более восточный облик и архитектура японских городов, и домашний быт, и одежда, и еда японцев. "Но что особенно важно,- отмечалось там,- меняется духовный мир нового поколения японцев. По убеждению моих собеседников - японских журналистов и ученых, молодежь быстро утрачивает присущие старшему поколению черты: служебное рвение, дисциплинированность, старательность, целеустремленность, почтение к старшим и т.д. В идеологической пище молодежи значительно большая доля, чем ранее, принадлежит западным фильмам, развлекательному чтиву в переводах с английского, а также комиксам американского образца. Распространенными явлениями стали в стране случаи избиения подростками родителей и учителей, вызовы в школы полиции для усмирения учеников-хулиганов. Из года в год растет преступность несовершеннолетних. Все это делает жизнь японцев весьма схожей с бытом и нравами западных стран, порождает те же, что и там, острые социальные проблемы".

Что же касается предпосылок выдающихся успехов Японии в развитии своей экономики, то, на мой взгляд, важнейшей из них стало проведение в период американской оккупации под давлением мировой общественности радикальных демократических реформ, направленных своим острием против пережитков феодализма. "Это дало простор,- отмечалось в статье,- для более быстрого, чем прежде, развития производительных сил на капиталистической основе. Не менее важен еще один момент: тесное сообщество с Западом. Чтобы привязать Японию к своей военно-стратегической системе, американские правящие круги, как и их союзники по НАТО, в 50-х - 60-х годах открыли японским предпринимателям широкий доступ к новинкам своей науки и техники. Ведущим японским фирмам было дозволено снять сливки научно-технических достижений западного капиталистического мира. Многие японские бизнесмены переняли тогда у Запада не только технологии и навыки управления экономикой, но и западное мышление. Нет, не восточные мудрецы, а столпы финансового мира США, Западной Европы стали властителями дум и учителями правящей элиты современной Японии. Другое дело, что японские бизнесмены заимствовали американский деловой опыт не слепо, а творчески и умело обратили на пользу себе и экономическому развитию страны такие особенности национального характера японцев как их трудолюбие, дисциплинированность, аккуратность, добросовестность при выполнении служебных обязанностей"94.