Жюль Верн - Ознакомительная поездка

Хотя внешне депутаты различались между собой, их характеры имели немало общего, и они неминуемо должны были сблизиться. И действительно, с самого начала пребывания в парламенте между Папелё и Денизаром установились дружеские отношения, которых не нарушало никакое расхождение во мнениях. Не имел никакого значения тот факт, что один приехал из Верхней Вьенны, а другой из Нижней Сены, что в жилах одного текла нормандская кровь, а в жилах другого — кровь жителей провинции Лимузен [61] Лимузен — провинция в центре Франции, в западной части Центрального массива. . Вот уже десять лет, как они стали парижанами и намеревались оставаться ими столько времени, сколько разрешат их избиратели, которых, впрочем, оба депутата вполне удовлетворяли — и тот и другой проявили себя как любезные, внимательные и весьма преданные своим мандатам люди, всегда готовые оказать услугу. По своей натуре оба были оппортунистами [62] Слово «оппортунист» произошло от лат. opportunus — «удобный, выгодный». Французское прилагательное «opportun» имеет значения «современный, уместный; надлежащий; благоприятный». , всегда держали нос по ветру, со всеми политическими кругами их связывали только дружеские отношения, и если уж следовать парламентским обычаям навешивать всем какие-либо политические ярлыки — консерваторы, прогрессисты, националисты, радикалы, радикалы-социалисты, социалисты-коллективисты и т. д., — то следовало бы назвать их «заединщиками». Да-да! Исидор Папелё и Жозеф Денизар всегда и везде поддерживали большинство, выступая заодно с ним. Они не возражали, не дискутировали, не произносили речей, ни разу не поднялись на трибуну парламента, но голосовали с регулярностью автоматов, в любой ситуации присоединяя свои бюллетени к бюллетеням официального большинства. По сути, это были услужливые и безобидные люди, каких немало в самых разных политических фракциях любого парламента.

Уже несколько лет, как установилась мода, если здесь уместно употребить это слово, на «ознакомительные поездки». Члены парламента охотно принимали в них участие. Газеты весьма неделикатно называли подобные поездки «путешествиями за счет Принцессы». Хотя кошелек этой щедрой и благородной дамы не всегда оказывался полон, такие экскурсии проходили для депутатов в весьма приятных и комфортабельных условиях: проезд в специальных поездах, плавание на борту государственного судна, пышные приемы в местах назначения и неограниченные всевозможные почести. Справедливости ради следует заметить, что все эти поездки, в конце концов, приносили обществу определенную пользу.

Африканский континент представлял широкое поле для подобной деятельности, и депутаты оспаривали друг у друга приглашения правительств Алжира, Египта, Туниса и даже Марокко. И вот впервые представилась возможность посетить главные города и деревни аборигенов во Французском Конго. Причем речь шла не только об экономике, географии и этническом состоянии страны, но и об изучении проблемы представительства новой колонии в парламенте по примеру старых колоний. Жители Конго этого требовали, и следовало рассмотреть, насколько их требования правомерны.

Исидор Папелё и Жозеф Денизар уже давно вынашивали намерение присоединиться к подобной экспедиции.

— Должно быть, весьма приятно побывать в стране в качестве члена официальной комиссии, — частенько повторял депутат Нижней Сены, — и не заботиться о всех этих мелочах, что так досаждают в путешествии.

— Думаю, — соглашался депутат Верхней Вьенны, — нам следует воспользоваться первым же удобным случаем и поговорить с министром.

— Да он рад будет нам услужить! — подхватывал Исидор Папелё. — К тому же вскоре намечается ознакомительное путешествие во Французское Конго, а это обширная страна.

— И очень любопытная страна! — восклицал Жозеф Денизар. — Какие просторы! Какие нравы! Да и жители, наши соотечественники, и вожди племен, претендуют на представительство в парламенте. Для решения этого вопроса требуется глубокое изучение местных условий. Конго можно, пожалуй, сравнить с французским Алжиром. Члены комиссии должны объехать города и поселки, завязать отношения со всеми племенами, разбросанными по территории колонии. Присутствие в комиссии нескольких депутатов или сенаторов просто совершенно необходимо.

— Придерживаюсь того же мнения, — кивал головой Исидор Папелё, — оно совершенно необходимо, даже если путешествие и небезопасно. Не может быть никаких колебаний! — храбро отвечал Жозеф Денизар.

И разгоряченное воображение уносило обоих на бескрайние конголезские равнины, в непроходимые чащи; в мечтах они преодолевали на хрупких пирогах быстрое течение речек и рек и блистательно завершали на благо Франции доверенное им дело!

По их настойчивым просьбам, поддержанным министром торговли, депутата от Нижней Сены и депутата от Верхней Вьенны включили в комиссию под руководством господина Андре Дельтура.

Одновременно с господами Папелё и Денизаром, которым министр доверил политический аспект деятельности комиссии, участия в экспедиции добивался господин Никола Ванофф, член Туристического клуба и делегат от Конгресса эсперантистов.

Господин Ванофф был русский, тридцати лет, приятный в обхождении, при желании просто очаровательный, душа нараспашку, страстный поборник интернационального языка. Трудно даже представить себе, с каким жаром этот, если можно так выразиться, апостол эсперанто отдался служению делу доктора Заменгофа. Достойный соратник Кара, Бофрона, Дельфура и других адептов эсперанто, он весьма способствовал распространению в славянских странах этого универсального языка, призванного значительно облегчить контакты между народами Старого и Нового Света. Как известно, эсперанто уже давно проникло на широкие просторы Центральной Африки, двигая вперед цивилизацию и торговлю.

Надо было видеть и слышать этого энтузиаста поголовной эсперантизации населения земного шара, когда он летал из страны в страну, с конференции на конференцию, извергая на слушателей потоки своего красноречия то на русском, то на французском, то на немецком или английском языках, то на самом эсперанто, которое постепенно набирало силу.

— Нет, господа! — восклицал он своим вибрирующим голосом. — Речь не идет о языке, который подобно воляпюку [63] Воляпюк — еще один универсальный язык, созданный в 1879 году; имел некоторую популярность до появления эсперанто. (Примеч. автора.) исчезнет после нескольких тщетных попыток его распространения. Нет и не может быть ничего общего между воляпюком и эсперанто! Дитя доктора Иоанна Шлеера уже родилось мертвым! Чтобы подарить человечеству всем доступный новый язык, нужно быть филологом, а доктор был лишь полиглотом. Он изменял наиболее известные корни, руководствуясь только своим капризом, на окончания почти не обращал внимания, так что в результате, соединенные без всякой логики, и те и другие элементы слов становились совершенно неузнаваемыми! А посмотрите, почему он дал имя «воляпюк» своему детищу! Что он сделал?.. «Вол» происходит от английского «world», по-французски «monde» [64] По-английски и по-французски значит «мир». (Примеч. перев.) , а «пюк» происходит тоже от английского «speak», что значит «parler» [65] По-английски и по-французски значит «говорить». (Примеч. перев.) , отсюда и «воляпюк», универсальный язык. Что же получилось? Эти комбинации удобны для саксонской расы; латинская раса в них уже ничего не понимает, а что говорить о жителях самых отдаленных уголков земного шара, как они поймут естественное значение этих слов?!