Антон Кротов - Страна А., или Автостопом по Афганистану

Но вот солнце начинает палить. Мы делаем навес, привязав на верёвку найденное тут же в кузове одеяло. И всё равно жарко, хочется пить, а бутылки для воды мы оставили в одной из предыдущих машин. Осталась только одна бутылка, и вода в ней, налитая однажды, быстро нагревается чуть не до кипячения. Едем и мечтаем о воде. Как мало человеку нужно для счастья! Сколько воды было в нашей жизни, а мы её не выпили, и теперь страдаем! Вот бы большой такой айсберг приплыл сюда и вот так стал поперёк дороги, а с него бы стекали холодные ручейки… Вот дураки эти европейцы, завезли в Афганистан зерно, тоже мне мировая едяная программа… Лучше бы воды сюда, всемирную водяную программу… Или просто дождик! Тропический танзанийский ливень! — но на небе ни облачка, айсбергов тоже не предвидится, и мешки с зерном, нагретые солнцем, не превращаются в мешки с водой, хоть ты тресни, хоть высохни!

Порой мы останавливаемся в посёлках, напиваемся и обливаемся водой из колонки, наполняем бутылку — какой кайф! Но через пять минут мы сухие снаружи, а через полчаса нас опять мучает жажда. Блестящая чёрная бетонка хочет, кажется, расплавиться от солнца и протечь; она уже как чёрная бетонная река, прорезающая коричневые пустынные горы и холмы… Опять я подумал про реку! А вот какая была речка под Пули-Хумри, туда бы залезть, и не вылезать, не вылезать…

С такими мыслями мы парились целый день. Когда солнце начало спускаться, мы находились ещё довольно далеко от Герата, где-то под Адрасканом. Пошли бесконечные военные лагеря. Разбитые всеми войнами, разбомбленные и разрушенные, они тянулись километрами на почтительном расстоянии вдоль дороги справа и слева. В воротах, в будках без стёкол и дверей, но с правительственным флагом и чьим-то (не видно чьим) портретом, тусовались солдаты, охранявшие эту разруху. Я не стал фотографировать: наверняка эти руины все секретные!

По всем подсчётам, будем в Герате затемно. Неприятно приезжать в крупный город поздно вечером — трудно быстро найти хорошее ночное пристанище. Но что ж поделаешь, машину не ускоришь! И тут чудотворным образом из небытия появляется скоростная легковушка, нас замечает, останавливает грузовик и сама останавливается.

— Поехали, друзья, поехали! — обращается к нам по-английски водитель машины, — познакомимся: я — мистер Инженер! это мой друг, тоже мистер Инженер! Мы едем в Герат! Поехали!

Оставив в пустыне, далеко позади нас, медленный грузовик с зерном, мы понеслись. Это была самая скоростная афганская машина в нашей поездке. Мы сперва подпрыгивали на стыках бетонных плит, но тут дорога улучшилась, стала гладкой, и стрелка спидометра задрожала в области 110–130 км/ч. Инженер достал из большого термоса со льдом железные баночки «фанты» и угостил нас. Никогда ещё газировка не казалась нам такой вкусной!

Через час мы оказались в Герате. Англоговорящий водитель, хоть и был очень образованным и умным, — сделал вид, что не понимает нашего намёка о вписке. Но и на том спасибо — мы оказались в самом центре Герата значительно раньше, чем ожидали! У нас было время попить, поесть и найти ночлег самим.

Первый взгляд на Герат

Герат — самый зелёный город Афганистана, самый уютный, самый благоустроенный и самый богатый. Вдоль главной улицы высажены огромные деревья, создающие уют и тень. Город очень длинный, главная улица идёт километров на десять с севера на юг. Асфальтовая улица (на ней, кстати, расположены иранское и туркменское консульства). Большая часть людей ездит внутри машин, и только некоторые — снаружи. Повсюду продаётся отличная иранская газировка «Зам-зам» в полуторалитровых бутылках, холодная и даже со льдом. Мороженое, сладости и съедобности всех видов; очень много иранских и любых других товаров. Разрушений, как в Кабуле и Кандагаре, здесь не наблюдается. Отличный город, а после пустыни — просто рай!

Близость к иранской и туркменской границам сделали Герат этакими воротами, через которые в страну идёт чуть ли не половина всего импорта. Иностранцы (в основном иранцы и туркмены) здесь не редкость; на нас с Книжником никто не обращал такого пристального внимания, как в прочих городах. Конечно, если мы останавливались с рюкзаками где-то, набиралось десять-двадцать зрителей, но что это по сравнению с Кундузом, Балхом или другими городами? Там 50–60, а то и 70, а то и 100 зрителей набегали на нас любоваться. А тут — не обращают внимания… Даже немножко обидно! Не ценят! не замечают!

Да, и вписку не предлагают. В общем, афганская Европа. Чем больше товаров в магазинах, тем меньше интерес к иностранцу. Ходили по городу, непрерывно пили газировку «Зам-зам» и удивлялись, удивлялись…

Удивлялись тому, что на нас почти не удивлялись!

Прошли мимо столовых, затем по рынку, мимо цитадели (древняя крепость Герата до сих пор служит военным фортом), и никто нас в гости не позвал. Прошли за крепость, и тут нас цепко выявил некий безбородый, почти белый афганец, даже говорящий по-английски.

— Пошли, добро пожаловать в мой хотель! — улыбался он, — у меня есть всё, что вам нужно!

Мы не стали отпираться, хотель так хотель, сказали только, что мы хотим ночевать на крыше. Безбородый человек повёл нас в ворота, над которыми большими буквами было написано: "Азад хотель" (свободный хотель).

— Нет проблем, нет проблем, — мы поднялись на третий этаж, и действительно оказались на крыше хотеля. На ней уже устраивались на ночлег другие постояльцы. Уточнив, сколько стоит супер-хотель (меньше одного доллара), мы согласились остаться и заказали чай.

Свободный хотель и его свойства.

"Азад хотель", в котором мы посетились, являл собой настоящий постоялый двор. Как обычно, городские здания имеют в Афганистане четырёхугольную планировку со внутренним двором. Здесь во дворе был колодец с резиновыми вёдрами, по ночам — автостоянка (девять машин приезжали сюда на ночлег), а днём — оптовая база какой-то крупы или зерна. Это зерно высыпали прямо на асфальт во дворе, и распихивали в большие белые мешки. К вечеру зерно и мешки исчезали, а наутро опять появлялась куча зерна и его опять насыпали в мешки.

На втором этаже находились гостиничные номера. Каждая комнатка была размером примерно два на три метра. Помимо полового коврика, абсолютно никакой мебели в номерах не было. Большая часть номеров была заселена афганцами, этакими работоголиками, приехавшими в Герат на заработки из других провинций. Некоторые знали английский, турецкий, арабский языки, иногда бывали за границей — кто в Турции, кто в Эмиратах, опять-таки на заработках. Больше половины были безбородые, остальные — слабо бородатые. Все они готовили себе еду у себя в номерах на газу: каждая тусовка имела свой газовый иранский баллон, и, конечно же, иранскую чугунную скороварку. Как и у водителей-дальнобойщиков. Все номера выходили во внутренний дворик, и проход был по длинному общему балкону, и по вечерам все сидели на этом балконе, варили овощи в скороварках и пили чай. Спали же, в основном, на крыше, там же читали намаз, ибо в номерах было жарко: за день солнце их нагревало чрезвычайно. Ещё на втором этаже был «ресторан», где все сидели, смотрели телевизор (когда он действовал) и пили чай. А днём дремали под вентиляторами те, кто не ушёл на работу. На третьем этаже хотеля находился только туалет и выход на крышу. Почему туалет построили наверху, а не внизу, мне осталось неясным.