Роберт Скотт - Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма.

В 8 ч вечера лошади вконец измучились, все до одной. Они подползали медленно, с трудом. К этому времени я уже сам запрягся и тащил до смешного легкий груз, и то находил его порядочно тяжелым. Когда разбили лагерь, лошадей всех застрелили. [96] По этой причине лагерь получил название «Бойня». Бедняжки! Удивительную службу сослужили они, если принять в расчет ужасные условия, при которых работали. Жалко было убивать их так рано. Собаки бегут хорошо, несмотря на плохую дорогу, но и тут, конечно, помощь получается не та, какая была бы нужна. (Температура воздуха +19° [‑7 °C].) Не могу же я при таком снеге давать им тяжелые грузы. Местность величественная: три громадных гранитных столба образуют правые устои «ворот»; левым же устоем является острый отрог горы Надежды. Снега на земле гораздо больше, чем было до бури. Невзирая на затмевающие будущность сомнения, все сегодня веселы, и идет оживленный обмен шутками.

Воскресенье, 10 декабря.Лагерь 32. [97] Дэй и Хупер, члены бывшей моторной команды, повернули обратно 24 ноября; Мирз и Дмитрий с собаками поднялись до склада на нижней части глетчера и повернули обратно 11 декабря; на юг же двинулись главная и вспомогательная партия в следующем порядке: 10 декабря вышла из лагеря «Бойня»: Сани № 1. Скотт, Уилсон, Отс и Э. Эванс. Сани № 2. Лейтенант Эванс, Аткинсон, Райт, Лэшли. Сани № 3. Боуэрс, Черри‑Гаррард, Крин, Кэохэйн. декабря у склада на верхней части глетчера: Сани № 1. Скотт, Уилсон, Отс, Э. Эванс. Сани № 2. Лейтенант Эванс, Боуэрс, Крин, Лэшли. Аткинсон, Черри‑Гаррард и Кэохэйн отсюда вернулись обратно. января, в 150 милях от полюса: Сани № 1. Скотт, Уилсон, Отс, Боуэрс, Э. Эванс. (Прим. редактора английского издания.) Я был очень озабочен мыслью, как двинуть наши грузы по такой ужасной дороге, и если это нам удалось, мы обязаны главным образом лыжам.

Я всех поднял в 8 ч, но только к полудню мы справились со всеми перекладками грузов и были готовы двинуться в путь. Собаки везли основной груз в 600 фунтов и 200 фунтов припасов для складов. К великому моему удивлению, когда мы, т. е. я со своей командой, крикнув «Раз, два, три, дружно!», сдвинули сани, оказалось, что они пошли довольно легко. Первую милю мы прошли за полчаса, предварительно тщательно поскоблив и просушив полозья.

День был чудный, и мы скоро вспотели. После первой мили начался подъем. Сначала мы поднимались на крутой склон, не снимая лыж. Но подъем становился все круче, дорога все больше портилась, и мы, наконец, должны были снять лыжи. Тащить сани стало крайне утомительно. Мы беспрестанно проваливались выше лодыжек, а местами почти до колен. Полозья подернулись тончайшим слоем льда, от которого мы никак не могли освободить их. В рыхлых местах сани погружались до поперечных перекладин и все время точно пахали снег.

В 5 ч добрались мы до вершины склона и, попив чаю, начали спускаться на обратный скат. Это было почти так же трудно, но кое‑как справились с помощью лыж.

Остановились на ночевку в 9 ч 15 м. Внезапно с глетчера нагрянул сильный ветер. Я заранее решил тут остановиться, так как лейтенант Эванс со своей партией не мог нас догнать. По этому поводу Уилсон сообщил мне весьма тревожные вести. Оказывается, по словам Аткинсона, из‑за тяжелой работы с санями после пурги Райт выбился из сил, да и Лэшли тоже уже не так бодр. Меня давно беспокоит эта команда. Сегодняшний переход ясно показал, что там что‑то неладно. Они далеко отстали и вынуждены были снять лыжи. Чуть не полчаса потребовалось им на то, чтобы пройти несколько сот ярдов. Поверхность пути, правда, ужасная, и вдобавок с каждой минутой становится хуже. Плохо будет, если люди начнут пасовать. Что касается меня, я никогда не чувствовал себя лучше и бодрее. Моя команда также постоит за себя. Э. Эванс, известно, богатырь, а Отс и Уилсон мало чем уступают ему.

Такого снега, какой лежит здесь, на месте лагеря, мы еще не видали. Это, может быть, потому, что место находится в углублении. С каждым шагом уходишь по колени, к тому же неровная поверхность снега плохо выдерживает сани. Возможно, что начавшийся ветер — ниспосланная нам благодать: снег как будто уже твердеет. Рыхлый снег — результат последней пурги. Интересно, что в этих же местах Шеклтон встретил твердый, голубой лед. Разница поразительная. С каждым шагом становится очевиднее, насколько ему везло по сравнению с нами. Завтра собаки еще полдня пойдут со мной, после чего я их отправлю домой. Нам придется прибавить 200 фунтов груза на каждые сани. Это бы еще не беда на сколько‑нибудь приличной дороге, но если обстановка не изменится, то весьма похоже, что придется установить смены. С глетчера сегодня дует сильный ветер.

«Глетчер Бирдмора. Посылаю с собаками всего маленькую записку. Дела не в таком уж розовом свете, в каком могли бы быть, но мы не унываем и уверяем себя, что должен же быть поворот к лучшему. Хочу только сказать вам, что я в состоянии по‑прежнему от других не отставать».

Понедельник, 11 декабря.Лагерь 33. День очень хороший в одном отношении, в другом же очень плох. Мы пошли прямо наперерез глетчера и испытали немало неприятностей. Шли на лыжах, а собаки следовали за нами. Я предостерег погонщиков, чтобы держались ближе к своим саням, и мы, должно быть, благодаря лыжам, а собаки благодаря рыхлому снегу прошли немало трещин, не замечая их. В одну только трещину у матроса Э. Эванса провалилась нога вместе с лыжей.

Мы устроили склад (названный Нижним глетчерным) так, чтобы он бросался в глаза. Оставили здесь много всякой всячины. Старая команда возчиков сначала продвигалась плохо, но потом, подчистив полозья, облегчив немного сани и переложив грузы, с шиком обогнала нас. Выступив около 11 ч, мы в три часа сделали привал для собак, переложили грузы с их саней на наши. [98] От Нижнего склада, устроенного Р. Скоттом в нижней части глетчера Бирдмора, Мирз и Дмитрий Геров с собачьими упряжками возвратились обратно. Остальные отправились дальше на юг в следующем порядке: сани № 1 — Скотт, Уилсон, Отс, квартирмейстер Эдгар Эванс; сани № 2 — лейтенант Эдвард Эванс, Аткинсон, Райт, Лэшли; сани № 3 — Боуэрс, Черри‑Гаррард, Крин, Кэохэйн.

Закусив, около 4 ч 30 м мы поднялись, пошли дальше. Меня очень беспокоил вопрос: справимся ли мы с полными грузами или нет? Со своей командой я отправился первым и, к великой радости, убедился, что справляемся недурно. Правда, временами сани погружались в сугроб, но мы в таких случаях научились терпению. Чтобы вытащить сани, приходилось боком подбираться к ним, причем ради большей свободы движений Э. Эванс бросал лыжи. В подобных случаях важнее всего держать сани в постоянном движении, но в течение часа раз десять бывали критические моменты, когда сани едва не останавливались, и немало таких моментов, когда вовсе не двигались. Это было очень неприятно и утомительно. Вдруг дорога сделалась ровнее.