Роберт Скотт - Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма.

Лагерь 40. Температура ‑21° [‑29 °C]. За девять часов безостановочной ходьбы проделали 11,5 мили. До следующего склада всего 43 мили. Погода чудная, но холодно, очень холодно! Ничто не просыхает, и слишком часто мерзнут ноги. Мы нуждаемся в большом количестве пищи, особенно в жире. Топлива ужасно мало. В это время года едва ли можно надеяться на улучшение дороги, но хотелось бы помощи от ветра, хотя опять‑таки при такой температуре ветер может нас жестоко пробрать.

Понедельник, 27 февраля.Отчаянно холодная ночь. ‑33° [‑36 °C], когда мы встали, а минимальная ночная температура ‑37° [‑38 °C].

Кое‑кто из моих спутников страдает от холодных ног, но спали все хорошо. Необходимо скорее увеличить рационы. Утром мы прошли 7 миль и до ночи надеемся пройти еще пять. Облачное небо и хорошая дорога, а теперь и солнце вышло. Приятно отсчитывать гурии, но все же есть еще многое, о чем нужно беспокоиться. Почти все наши разговоры вращаются вокруг еды; только поевши, о ней забываем. Земля скрывается, это хорошо. Дай бог, чтобы не было больше задержек. Понятно, что мы постоянно толкуем о том, где и когда мы встретим собачьи упряжки и т. п. Положение критическое, хотя может случиться и так, что уже на следующем складе будет устранена всякая опасность. И тем не менее нас все время одолевает тяжелое сомнение.

Лагерь 41. Температура ‑32° [‑36 °C]. Все еще хорошая, ясная погода, но очень холодно. Сегодня полное безветрие. Сделали хороший по этим дням переход — 12,2 мили — и намного раньше обычного залезли в свои мешки. До склада — 31 миля; топлива в крайнем случае хватит на три дня, пищи — на шесть дней. Перспектива как будто немного проясняется. С завтрашнего вечера можно будет позволить себе некоторый излишек.

Прелюбопытная поверхность пути: проламывающиеся под ногами свежие, мягкие заструги, затем какая‑то клочковатая кора, под которой лежит кристаллический снег.

Вторник, 28 февраля.За завтраком. Прошедшей ночью термометр показывал ‑40° [‑40 °C]. Холодина отчаянная, но спали недурно. Я решил увеличить рационы, и это, несомненно, хорошо подействовало на нас. Выступили при ‑32° [‑36 °C] и легком, но резком северо‑западном ветре. Ноги сильно озябли, и нам пришлось долго возиться с обувью. Однако поднялись сегодня раньше и на ночевку остановимся тоже пораньше. Авось, выдастся хорошая ночь. Пока не достигнем склада, положение наше будет поневоле критическим. Чем более я раздумываю об этом, тем мне кажется вероятнее, что оно таковым останется и после. До склада всего 24,5 мили. Солнце ярко светит, но дает мало тепла. Нельзя не признать, что центральная часть Барьера — ужасное место.

Лагерь 42. Поев превосходного рагу из конины, мы после отвратительного дня улеглись спать в приятнейшем настроении. Ветер продолжается. Прошли 11,5 мили. Температура слегка повысилась, но ночь предстоит, должно быть, холодная ‑27° [‑33 °C].

Среда, 29 февраля.Завтрак. Ночь холодная. Минимальная температура ‑36° [‑37,5 °C]. Когда мы встали, при северо‑западном ветре было ‑30° [‑35 °C]. Отправляться в путь было страшно холодно. Боуэрс и Отс, к счастью, были обуты в новые меховые сапоги. Я остался пока в старых. Ожидали трудную работу— и не ошиблись. Вскоре, однако, дело пошло лучше. После 5,5 ч ходьбы сделали привал. Следующий лагерь будет у склада — отсюда ровно 13 миль. На это должно пойти не более полутора дней. В таком случае топлива хватит в обрез, провизии же остается еще на три дня. Увеличение рационов принесло огромную пользу. Горы теперь нам нипочем. Ветер все еще легкий, с запада. Не понимаю, что это за ветер.

Четверг, 1 марта.Завтрак. Ночь была страшно холодной; минимальная температура ‑42° [‑41,5 °C]. Как и всегда, теперь очень холодно было отправляться в путь. Вышли в 8 ч и остановились в виду склада; флаг его от нас менее чем в трех милях. Прошли вчера 11,5 мили, и сегодня утром — 6. Вчера тяжело было тащить сани, а сегодня еще труднее. Погода же чудесная. Дни и ночи безоблачные, ветра мало. Хуже всего то, что легкие порывы налетают с севера и становится невыносимо холодно. Впрочем, сегодня исключение: солнце светит, и сравнительно тепло. Все наши вещи сохнут.

Пятница, 2 марта.Завтрак. Беда редко приходит одна. Вчера после полудня мы без большого труда дошли до склада в центральной части Барьера, но с тех пор претерпели три удара, поставившие нас в скверное положение. Первым делом мы нашли очень скудный запас горючего. При строжайшей бережливости его едва может хватить до следующего склада, до которого отсюда 71 миля. Второе несчастье. Отс показал свои ноги. Пальцы его в плачевном состоянии, очевидно, отморожены во время последних ужасных холодов. Третий удар разразился ночью, когда ветер, которому мы было обрадовались, нагнал темные тучи, обложившие небо. Температура ночью упала ниже ‑40° [‑40 °C], и сегодня утром потребовалось больше полутора часов для того, чтобы справиться с обувью. И все‑таки мы выступили в путь раньше 8 ч утра. Одновременно мы потеряли из виду следы и гурий. Сколько могли, мы наугад держали курс к северо‑западу, но ничего не видели. В довершение — дорога прямо невозможная. Несмотря на сильный ветер и туго надутый парус, мы сделали всего 5,5 мили. Положение наше очень опасное. Не подлежит сомнению, что, так нестерпимо страдая от холода, мы не в состоянии совершать дополнительные переходы.

Суббота, 3 марта.Завтрак. Вчера мы снова набрели на след. Прошли около 10 миль и немного приободрились, но сегодня утром так худо, как никогда еще не было. Вышли хорошо, со славным ветром. В течение часа хорошо продвигались, но потом поверхность стала отвратительной. Ветер так и гнал вперед. Все было против нас. После 4,5 ч ходьбы нам стало невмоготу, и мы вынуждены были остановиться, пройдя только 4,5 мили. (Лагерь 46.) Себя ни в чем винить мы не можем — тащили изо всех сил. Задержка произошла главным образом из‑за отвратительной дороги. Ветер сильнейший, а мы были не в состоянии двигать сани. При хорошем освещении легко разглядеть причину. Поверхность пути последнее время была хорошей и твердой, теперь же покрыта тонким слоем шершавых кристаллов, слишком крепко вмерзших, чтобы ветер мог их сдвинуть. Они‑то и вызывают просто невозможное для полозьев трение. Помилуй нас бог, но нам не выдержать этой каторги!

В своем кружке мы бесконечно бодры и веселы, но что каждый чувствует про себя, о том я могу только догадываться. Обувание по утрам отбирает все больше и больше времени, поэтому опасность с каждым днем увеличивается.

Воскресенье, 4 марта.Завтрак. Будущее очень‑очень мрачно. Вчера к ночи мы, по обыкновению, забыли все свои беды, залезли в мешки и после горячего ужина великолепно выспались. Проснувшись, хорошо поели и собрались в путь. Солнце ярко светило, след был ясно виден, но дорога вся покрыта колючим, мерзлым инеем. Все утро тащили из всех сил и за 4,5 ч сделали всего 3,5 мили. Вчера вечером было облачно, в воздухе стояла мгла, поверхность пути плоха. Сегодня утром — солнце, а дорога ничем не лучше. Надеяться не на что, разве что на сильный, сухой ветер, но в это время года на него мало надежды. Сразу же под верхним слоем кристаллов находятся твердые заструги, недели две назад представлявшие, должно быть, отличную поверхность для саней.