Роберт Скотт - Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма.

Сегодня к вечеру ветер опять подул с севера. Эти частые и внезапные перемены направления — для нас новость.

Отс сейчас прочел нам прекрасную маленькую лекцию об уходе за лошадьми. Он изложил свой план корма животных. По мнению Отса, лошадей надо весной закалять, а зимой давать нежный корм. Естественная пища лошадей — трава и сено. Лошадям требуется большее количество часов для наполнения желудка пищей небольшой емкости, малопитательной. Поэтому желательно кормить лошадей часто и легкой пищей. Отс рекомендует следующий режим питания:

Утром — мякина.

Полдень, после пробега — снег. Мякина или попеременно овес и жмых.

5ч дня — снег. Горячее пойло с жмыхом или вареный овес и мякина; после всего — немного сена.

От такого корма животные прибавят в весе, но к работе это их не подготовит. В октябре он предполагает давать грубый корм, только холодный и увеличить часы пробегов.

Что же касается корма, которым мы располагаем, его мнение следующее:

Мякина из молодой пшеницы и сена — корм сомнительный. В ней, по‑видимому, совсем нет зерна, и будут ли крестьяне срезать молодую пшеницу? В этом корме, очевидно, нет «жиров», но он очень хорош в обычных зимних условиях.

NB. Мне думается, что этот вопрос еще следует выяснить. Мы много спорили об отрубях. Несомненно, они полезны, так как заставляют лошадей жевать овес, к которому их прибавляют.

Жмых — жирный, поднимает энергию, прекрасен для лошадей.

Овес, которого у нас два сорта, — также очень хороший корм для рабочих лошадей. Имеющийся у нас белый сорт значительно лучше бурого.

Наш тренер продолжал объяснять нам значение тренировки лошадей, важность держать их «в равновесии», для того чтобы они тянули, прилагая меньшие усилия. Он признался, что выводить лошадей только для тренировки очень трудно, но думает, что кое‑чего можно добиться, прогоняя их быстрее и время от времени заставляя осаживать назад.

Отс привел в пример разные кунстштюки, которым обучают цирковых лошадей иностранцы, а также обученных англичанами лошадей для игры в поло. Это, по его словам, своего рода гимнастическая тренировка.

Обсуждение этого вопроса было весьма поучительным. Я перечислил здесь только важнейшие пункты.

Четверг, 18 мая.Ветер ночью упал; сегодня тихо, падает легкий снег. С наслаждением играли в футбол. Это единственный спорт, возможный при таком освещении.

Я нахожу наш зимний уклад жизни весьма удобным. Впрочем, то же, вероятно, думает каждый, кто стоит во главе какого‑нибудь предприятия, так как в его власти изменить его. С другой стороны, устанавливая в настоящем случае распорядок, приходится принимать в расчет удобства для работы и для развлечений, не теряя из виду основное — подготовку к экспедиции.

Зимние занятия каждого связаны по большей части с предусмотрительно заготовленными инструментами и орудиями, одеждой и санным обозом; строй жизни же приспособляется к этим занятиям. Поэтому мы можем поздравить себя с тем деловым образом жизни, который установился среди членов нашей экспедиции зимой.

Пятница, 19 мая.Утром дул северный ветер при сравнительно высокой температуре: около ‑6° [‑21 °C]. В полдень играли в футбол; в этом занятии мы с каждым разом делаем новые успехи.

К вечеру ветер опять подул с севера, а к ночи снова затих.

Вечером Райт читал лекцию «О проблемах ледяного покрова». Тема была трудная, и он заметно нервничал. Он говорил о кристаллизации льда, сопровождая лекцию очень хорошими иллюстрациями разнообразных форм кристаллов, о способе их образования при различных условиях и разных температурах. Это было поучительно. Но когда он заговорил о замерзании соленой воды, то его разъяснения оказались не совсем понятны. Райт излагал их довольно бессвязно. Затем он рассказывал о ледниках и их движении. Приводя различные теории, Райт иллюстрировал рассказ собственными наблюдениями, сделанными в этой области. В результате беседы, последовавшей за лекцией, мы пришли к решению: посвятить еще один вечер более обширным вопросам — поговорить о Великом ледяном барьере и о внутреннем ледяном покрове. Доклад на эту тему я думаю написать сам.

С удовлетворением отмечаю, что обсуждение проблем ледяного покрова и интерес, проявленный к ним, оказали свое действие на Райта — он решил посвятить изучению их все свое время. Это может оказаться весьма ценным, так как Райт — трудолюбивый и способный человек.

Аткинсон опустил свою сеть на новое место, глубиной в 15 сажен, и вчера утром добыл 43 рыбы. Улов небывалый, зато вечером было поймано всего только две рыбы.

Суббота, 20 мая.Сильный южный ветер. Идет снег, очень холодно. Мы далеко не отлучались. Уилсон и Боуэрс взобрались на вершину Вала. Там дул ветер силой в 6–7 баллов при температуре ‑24° [‑31 °C]. Их изрядно покусал мороз. Когда они явились в таком виде, их встретили веселыми восклицаниями. Вот как у нас выражают сочувствие к пострадавшим! Что касается Уилсона, такое отношение объясняется тем, что он своим отказом кутать голову возбуждает зависть тех из нас, которые не могут выходить на мороз с такой, как Уилсон, легкой защитой головы и лица.

Ветер сегодня ночью упал.

Воскресенье, 21 мая.По обыкновению занимался наблюдениями. Утром ветер с севера. Думал сходить на мыс Ройдса, но мне сказали, что открытая вода доходит до глетчера Барни, а прошлой ночью мои собственные наблюдения как будто подтвердили это. Я отправился туда и нашел лед крепким. Впереди все время видел темную полосу, указывавшую, что до края льда очень близко. Такое упорное присутствие открытой воды к северу чрезвычайно замечательно и даже необъяснимо.

Был очень интересный спор с Уилсоном, Райтом и Тэйлором относительно образования льда в западной части пролива. Как объяснить присутствие морских организмов в ледниковом льду к северу от глетчера Кётлица? Мы выработали теорию, согласно которой когда‑то лед, благодаря наличию моренного материала сверху и на нижних слоях ледяной массы, был погружен в воду; когда же большая часть этого материала выветрилась — лед всплыл.

Завтра схожу на мыс Ройдса.

Температура в этом году упорно понижалась. Сначала она долго держалась около 0° [‑17 °C], потом продолжительное время была около ‑10° [‑23 °C], теперь же редко отклоняется от ‑20° [‑29 °C] и даже еще понижается. Сегодня, например, — 24° [‑31 °C].

Забавы ради мы назвали метеорологические станции Боуэрса — Арчибальдом, Бертрамом и Кларенсом. В записях их обозначают начальными буквами, но в разговоре их называют полным именем.

Сегодня вечером на небе разыгралось такое чудное сияние, какого я еще не видал. Одно время небо от NNW до SSE и до самого зенита представляло сплошную массу арок, полос и завес, находившихся в постоянном быстром движении. Особенно восхитительны были колеблющиеся завесы. Вот у одного конца поднимается волна яркого света и бежит к другому или возникает сверкающее пятно и быстро расходится, как бы в подкрепление бледнеющему свету завесы.