Джон Паттерсон - Людоеды из Цаво

Это вызвало у нападавших смущение, из которого я извлёк пользу. Я запрыгнул на камень, и, прежде, чем они опомнились, обратился к ним на хиндустани [11] Хиндустани – народно-разговорный язык в Индии, на основе которого сложились языки урду и хинди. . Их ещё удерживала привычка повиноваться, и, к счастью, они выслушали то, что я говорил. Я сказал, что знал об их плане и что они, конечно, могут убить меня, если хотят. Но если они это сделают, то многие из них будут непременно повешены, поскольку сиркар (правительство) не поверит в их рассказ, что меня утащили львы, и скоро выяснит правду. Я сказал, что хорошо знаю, что среди них есть всего лишь несколько мерзавцев, которые уговорили их поступить так глупо. Я убеждал их, чтобы они не позволили одурачить себя. Даже если предположить, что они осуществят свой план убийства, то над ними поставят другого «сахиба». Может быть, он будет ещё более суровым начальником? Все они знали, что я был справедлив к настоящим работникам. Только мерзавцы и лентяи должны были меня бояться. Как же честные, достойные пуштуны позволили, чтобы ими командовали люди такого типа? Заставив их себя слушать, я почувствовал себя в большей безопасности. Я продолжил говорить о том, что недовольные могут вернуться в Момбасу. А если остальные возобновят работу, и больше не будет никаких заговоров, то я не стану обращать внимание на их глупое поведение. В конце я попросил поднять руку тех, кто соглашался вернуться к работе, и все рабочие в толпе подняли свои руки. Я почувствовал, что победа осталась за мной и распустил их по местам. Потом я спрыгнул с камня и продолжил обход, измеряя каменные глыбы и оценивая сделанную работу, как будто бы ничего не случилось. Они всё ещё колебались и хмурились, им пока нельзя было доверять. Я почувствовал большое облегчение, когда через час, целый и невредимый, вернулся в Цаво.

К сожалению, опасность ещё не миновала. Как только я развернулся и ушёл домой, снова разразился мятеж. Они опять назначили собрание и придумали новый план: убить меня ночью. Об этом заговоре мне сообщил мой табельщик. Он сказал, что боится идти делать перекличку, поскольку они пригрозили, что убьют и его. Я не стал терять времени и телеграфировал в железнодорожную полицию, а также окружному офицеру мистеру Уайтхеду, который немедленно прибыл ко мне на помощь, прошагав со своими людьми двадцать пять миль. У меня нет сомнений, что только его быстрые действия спасли меня той ночью от нападения. Через два или три дня прибыла железнодорожная полиция и арестовала зачинщиков мятежа, которые были отправлены в Момбасу и предстали перед судом британского консула мистера Кроуфорда. Все подробности заговоров были выданы одним из тех, кто дал показания против своих сообщников. Все мерзавцы были признаны виновными и приговорены к различным срокам каторжных работ в кандалах. Никогда больше у меня не было неприятностей с рабочими-мятежниками.

Казалось, что львы сильно испугались той ночью, когда мы с Броком поджидали их в товарном вагоне. Они держались подальше от Цаво и долгое время никак нам не досаждали – даже тогда, когда Брок оставил меня и уехал в Уганду на сафари (путешествие с караваном). Во время этой передышки, которую предоставили нам львы, мне пришло в голову, что когда они возобновят свои нападения, их можно будет поймать ловушкой. Я мог бы сконструировать такую ловушку, а в качестве приманки использовать двух кули, находящихся в безопасности. Тогда львы осмелятся войти в неё и будут схвачены. Я тут же принялся за работу и скоро сумел сделать достаточно крепкую ловушку из деревянных шпал, рельсов, кусков телеграфной проволоки и тяжёлых цепей. Она была разделена на два отсека – один для людей, а другой для льва. Выдвигающаяся дверь с одной стороны впускала людей, которые находились там в полной безопасности. Между ними и львом, если бы он вошёл в другой отсек, была поперечная стена из стальных рельсов, которые отстояли друг от друга на расстояние не более трёх дюймов. Сверху и снизу рельсы были укреплены тяжёлыми деревянными шпалами. Дверь, через которую входил лев, была, разумеется, на противоположной стороне конструкции. В общем, эта затея действовала по принципу обычной крысоловки, за тем исключением, что льву не нужно было хватать приманку, чтобы дверь опустилась. Эта часть приспособления была сделана следующим образом. Над входом для львов была закреплена тяжёлая цепь, её концы опускались на землю с двух сторон входа. К цепи прочной проволокой были присоединены короткие отрезки рельс, поставленные на расстоянии шесть дюймов друг от друга. Это было что-то вроде гибкой двери, которая занимала мало места, когда не использовалась, и которая упиралась в верх входа, когда поднималась. В таком положении дверь удерживалась рычагом, сделанным из куска рельса. Рельса, в свою очередь, удерживалась на своём месте проволокой, примотанной к одному концу и проходящей вниз, к пружине, скрытой в земле под клеткой. Как только лев вошёл бы в ловушку достаточно далеко, он бы обязательно наступил на пружину. Его вес освободил бы проволоку, и дверь за ним тут же закрылась бы. И он никак не мог бы открыть её, поскольку она вставала в желоб между двумя рельсами, надёжно закопанными в земле.

Ловушка для людоедов

Паттерсон у ловушки

Создание этой ловушки было сложным делом. Нам нужно было просверлить дыры в рельсах для двери, чтобы проволокой прикрепить их к цепям, но у нас не хватало инструментов. Мне пришло в голову, что пули с жёсткой головной частью от моей винтовки могли бы пробить сталь. Я проделал этот эксперимент, и с радостью обнаружил, что отверстия получаются ровные, как от сверла.

Когда ловушка была готова, я разбил над ней палатку, чтобы обмануть льва, а вокруг неё поставил очень крепкую бому. Для людей в ограде был сделан один небольшой вход, который они должны были закрыть за собой кустами. Другой вход, предназначавшийся для львов, располагался перед дверью клетки, и он был открыт. Всезнайки, которым я показывал своё изобретение, в основном, придерживались мнения, что людоеды слишком хитры и не войдут в мою гостиную. Как будет видно из дальнейшего, их предсказания оказались ложными. В первые несколько ночей я сам оставался в ловушке в качестве приманки. Но не произошло ничего, кроме того, что я не спал, мучился от неудобств и был весь искусан москитами.