Станислава Рамешова - Страна золотых пагод

Точную численность сангхи определить довольно сложно из-за высокой текучести в ее рядах, обусловленной правом свободного ухода в монастырь и выхода из него. Тем не менее по итогам состоявшейся в 1980 году Всебирманской конгрегации буддистов можно заключить, что в Бирме насчитывается более 100 тысяч монахов (против 76 тысяч в 1958 году). Это означает, что, несмотря на секуляризационные меры властей, абсолютный рост численности сангхи не утратил поступательного развития, а сам монашеский орден остается обязательным атрибутом общественной жизни в Бирме.

Большинство мужчин считает своим долгом какую-то часть жизни провести в буддийском монастыре. Мальчик, не прошедший буддийской ординации, не побывавший в послушниках, считается чужаком в среде сверстников. Равным образом бирманская семья, которая не посещает пагод и монастырей, не делает подношений монахам, не участвует во всенародных праздниках и обрядах, рискует оказаться изолированной в обществе и навлечь на себя подозрение соседей, а в ряде случаев — и местных властей. Здесь уместно отметить, что, несмотря на твердость Революционного совета и ПБСП в деле отделения сангхи от государства, вопрос о преодолении влияния буддизма на широкие слои населения не ставился ими в принципе. Более того, правительство в самом начале заявило, что «буддийские монахи должны сосредоточить внимание на очищении и развитии буддизма», а также оставило за собой право вернуться к вопросу о помощи религиозным организациям, когда сочтет нужным. В известной мере это было обусловлено тем, что многие бирманские руководители не только не являются атеистами, но, наоборот, считают себя правоверными буддистами. Некоторые из них имеют своих личных «наставников» — буддийских монахов, а также на короткое время сами уходят в монастыри для «приобщения к учению Будды». В тех же кругах распространено увлечение буддийской астрологией и участие в религиозно-благотворительной деятельности. В среде чиновников правительственного и партийного аппарата также считается хорошим тоном быть буддистом. В противном случае со стороны руководства могут возникнуть подозрения относительно национальной принадлежности сотрудника, а затем и его благонадежности.

Не случайно, наконец, и в философской декларации ПБСП при более тщательном анализе обнаруживается ряд отступлений в сторону религиозно-идеалистического мировоззрения.

Таким образом, влияние буддизма пронизывает все бирманское общество снизу доверху. При этом если его высший, так сказать идеологический, уровень, представленный древними трактатами и единичными носителями из числа монахов и мирян, строго выдержан в духе классической, ортодоксальной южноиндийской школы хинаяна (тхеравада), то низший, так называемый народный, или «массовый», уровень тесно связан с местной анимистической традицией — верой в духов, которых в Бирме называют натами.

В развитие того, что говорится о культе натов у С. Рамешовой, следует отметить, что в жизни многих бирманцев нет ни одного сколько-нибудь значительного события, которое не сопровождалось бы почитанием (а по существу принесением жертвы) натов, будь это рождение ребенка, свадьба, похороны, посевные и уборочные работы и даже посвящение в монахи. Существуют также натпвэ — общенародные ритуалы поклонения натам в определенные дни. Практически в каждом деревенском доме имеется специальное место — натсин (дословно: «полочка ната»), символизирующее присутствие духа или духов. Натсином может быть полый кокосовый орех, но чаще подобие маленького домика из картона, камыша, бамбука и т. п. Натспны встречаются в деревне, в городе, в лесу, в поле, у пагод: обитание духов предполагается повсеместно. В натсинах зажигают свечи, курят благовония; духам подносят воду, рис, бананы, а взамен просят у них здоровья, благополучия, хорошего урожая, успехов во всех начинаниях, защиты от врагов, ненастья и т. п.

Возникает закономерный вопрос: если все насущные пожелания обращены к натам, чего же тогда ожидают бирманцы от Будды? Оказывается, тех же вполне земных благ, и в этом для неискушенного исследователя заключается основной «парадокс» религиозной ситуации в Бирме.

Дело в том, что, знакомые лишь с теоретической, философской стороной буддизма, некоторые «кабинетные» зарубежные ученые довольно долго не могли смириться с тем фактом, что в действительности эта религия тесно смыкается с языческими верованиями, в том числе с культом натов. В результате родились две полярные и одинаково несостоятельные концепции. Первая — о сверхтерпимости буддизма к другим вероучениям, вторая (граничащая с расизмом) — о нелогичности бирманской натуры, которая якобы может совмещать несовместимые воззрения.

Последующие исследования показали, что па уровне культовой практики буддизм не просто сосуществует с анимизмом, а составляет с ним единое целое. Тогда появились версии, согласно которым буддизм в Бирме не является «нормативным» (чистым), так как он искажен напластованиями местных анимистических и других архаических добуддийских верований, то бирманцы в этой связи — буддисты только на словах. Еще одна концепция состоит в том, что буддизм составляет лишь часть особой, собственно бирманской религиозной системы или же — по другой версии — существует на бирманской почве в различных формах, отличных от «истинного» классического образца. Даже некоторые бирманские ученые стали признавать в местном буддизме наличие народных анимистических элементов.

Нетрудно заметить, что во всех этих случаях речь идет о чистоте буддизма в Бирме. Тем самым, хотели того отдельные зарубежные ученые или нет, они оказались по существу на религиозно-апологетических позициях, так как вопрос о «чистоте» религии относится в первую очередь к области богословских спекуляций, а не научного анализа. Другими словами, «частный случай» бирманского буддизма был принесен в жертву представлениям о буддизме как особой теофилософской системе.

Между тем новейшие исследования доказали, что религиозная ситуация в Бирме — отнюдь не частный случай метаморфоз буддийского учения. Аналогичная судьба постигла его во всех без исключения странах, где он пустил корни. В методологическом плане ошибочность всех вышеназванных концепций состоит в том, что абстрактный буддизм в них радикально противопоставляется абстрактному язычеству, то есть обе конфессиональные системы рассматриваются как взаимоисключающие, хотя уже давно доказано, что анимизм является составной частью всех религий мира. Но в том-то и проблема, что ученые долго отказывались признавать буддизм в качестве «обычной религии». Обширный и детально разработанный философско-схоластический субстрат, отличающий буддизм от других мировых религий, дал им основание сравнивать буддийское вероучение с позитивизмом, «диалектическим прагматизмом» и даже с атеизмом. И вот почему.