Станислава Рамешова - Страна золотых пагод

Книга С. Рамешовой «Страна золотых пагод» приглашает нас совершить увлекательное путешествие в Бирму — одно из крупных, но сравнительно малоизвестных широкому читателю государств полуострова Индокитай.

Расположенная на стыке двух регионов — Южной и Юго-Восточной Азии, эта страна, как ни удивительно, до сих пор не обрела в ученых и политических кругах однозначной географической «прописки»: в этническом отношении бирманцы более близки соседним «восточным» народам Индокитая, а в историческом и социально-политическом плане у них много общего с южно-азиатскими соседями — Индией и Шри Ланкой. Отчасти поэтому в различных источниках Бирма относится то к Южной, то к Юго-Восточной Азии. Разумеется, за такими расхождениями можно усмотреть и противоречивые интересы некоторых капиталистических государств. Например, японцы, заинтересованные в богатейших природных ресурсах Бирмы, считают ее государством Юго-Восточной Азии, стремясь представить Бирму «естественным союзником» группировки АСЕАН. А, скажем, Бангладеш и Пакистан, проводящие в жизнь идею Южно-азиатской ассоциации регионального сотрудничества (САРК), наоборот, хотели бы видеть Бирму своим географическим соседом и единомышленником и поэтому относят эту страну к Южной Азии.

Беглый экскурс в прошлое Бирмы выявляет не менее пеструю картину. В период становления ее государственности, на заре средневековья, Китай считал эти земли южной провинцией своей «Великой империи»; во времена колониальных завоеваний англичане объявили Бирму одним из восточных штатов Индии; в ходе второй мировой войны японцы включили ее в свою «Восточную сферу сопроцветания»…

Можно представить, какое облегчение испытал бирманский народ, когда после обретения независимости в 1948 году он наконец стал принадлежать самому себе. Это положение, однако, не устраивало бывшие метрополии, которые, используя навязанную Бирме роль аграрного придатка мирового капиталистического хозяйства и ее сохраняющуюся принадлежность к так называемой стерлинговой зоне, повели экономическое наступление на молодую республику. Существовавший в стране и хорошо знакомый им механизм многопартийной парламентской демократии западные реакционеры стремились поставить на службу своим классовым союзникам — местным буржуазно-помещичьим элементам, расшатывали правящую коалицию премьер-министра У Ну, провоцировали раскол левых сил, поощряли рост сепаратистских тенденций среди национальных меньшинств (араканцев, качинов, шанов, каренов, монов и др.).

Драматизм ситуации усугубляло то обстоятельство, что национально освободительное движение в Бирме пришло к своей победе обезглавленным. За несколько месяцев до предоставления Бирме независимости наемники реакции злодейски убили выдающегося борца за свободу и единство бирманского парода, вождя революционных демократов генерала Аун Сана и шестерых его сподвижников. Страна лишилась своего признанного лидера и идейного вдохновителя. В последующие годи внешнее империалистическое давление и внутренние противоречия набирали силу, подобно снежной лавине. Разобщенное и нестабильное политическое руководство страны оказалось неспособным контролировать развитие событий. В Бирме воцарился политический хаос, началась гражданская война, обострился экономический кризис. Республика была на грани раскола.

В этих условиях единственной организованной силой, способной восстановить относительный порядок и принять меры по защите единства, оказалась армия и ее высшее командование во главе с генералом Не Вином, которое в марте 1962 года взяло власть в свои руки, сформировало Революционный совет, учредило однопартийную систему, объявив о создании Партии бирманской социалистической программы (ПБСП), и выступило со своей политической программой «Бирманский путь к социализму». В короткие сроки был сломан прежний государственный аппарат, проведена широкая национализация иностранной и местной частной собственности, а также всей внешней торговли; государственный сектор был объявлен основой социалистической экономики, а ее движущей силой — союз свободных от эксплуатации крестьян и других трудящихся масс. Глубокие реформы затронули практически все социальные сферы. Религия (в первую очередь буддизм) была отделена от государства, осуществлена секуляризация образования и науки, запрещены частные английские школы и т. д. Последовавшая за этим постепенная демократизация общественной жизни на новой политической основе получила юридическое закрепление в Конституции Социалистической Республики Бирманский Союз (СРБС), принятой в 1974 году.

Враги независимой Бирмы и ее прогрессивных идеалов не ожидали таких решительных действий и радикальных преобразований со стороны Революционного совета. Капиталистический мир объявил Бирму «опасным очагом социализма» и фактически бойкотировал новые порядки в стране. Как только не клеймили их на Западе, предрекая «антигуманной военно-бюрократической диктатуре скорую экономическую стагнацию и полное фиаско»!

Международное положение Бирмы еще более осложнилось после развязывания в КНР «культурной революции», которая предала анафеме «фашистскую клику Не Вина», возродила средневековые территориальные притязании Китая на земли «южных варваров» вплоть до островов Индонезии, взяла на свое попечение бирманское антиправительственное подполье.

В эту трудную пору с особой наглядностью проявилась действенность помощи Советского Союза и других социалистических стран, которые с первых дней независимости Бирмы протянули ей руку бескорыстной дружбы и равноправного партнерства. По различным программам экономического сотрудничества, торгового и культурного обмена в этой далекой тропической стране побывало много советских специалистов, которые не только оказывали бирманцам конкретное содействие в строительстве новой жизни, но и стремились постичь открывшийся им неведомый мир богатой и самобытной культуры, ведь в те годы о Бирме было известно крайне мало.

После начала английской колониальной кампании на заре XIX века и вплоть до конца 40-х годов XX века русские ученые и путешественники почти не имели доступа в эти края. А редкие публикации буржуазных исследователей, главным образом из числа чиновников английской колониальной администрации, носили сугубо академический либо узко-потребительский характер и отнюдь не преследовали цели популяризировать культурные достижения порабощенного народа. Сами же бирманцы, вынужденные в условиях колониализма почти полтора столетия бороться за элементарное выживание и наученные горьким опытом иностранного вмешательства, очень осторожно подходили к вопросам допуска в свою страну зарубежных ученых и туристов.