Стефан Кларк - Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами

— …липко. Имею в виду, туристам там как медом намазано.

— О! А что насчет Шателе? — Это был самый центр города и удобная станция метро.

— Шателе? — Джейк чуть не подавился, услышав это название. — Забудь об этом, парень. Слишком близко к Лез Аль, который с легкостью мог бы стать Гринвич-Вилледж Парижа, если бы не так называемые архитекторы, изуродовавшие местечко старомодным стилем семидесятых и превратившие его в туалет для наркоторговцев.

Да этот парень все видит в черном свете!

— Джейк, что-то не чувствуется, что ты в восторге от Парижа. Но почему тогда ты до сих пор здесь?

— Дела нужно делать.

Он задумчиво опустил кофейную чашку на блюдце и с характерным для французов отстраненным взглядом посмотрел на меня.

— Черт! — Он снова глянул на меня. — Перерыв закончился. Пора бежать на следующий урок. — Свернутая вдвое газета перекочевала в карман пиджака. — Увидимся. Я здесь каждую неделю, в одно и то же время.

— Да, конечно.

В следующий раз? Я буду близок к суициду!

Джейк был уже у выхода, как вдруг ему в голову пришла мысль:

— Знаешь лучший способ найти жилье?

— И какой же?

— Найди себе подружку из француженок и переезжай к ней.

— Точно.

— Я на полном серьезе. Большинство так и делают.

— Да, да. Я уже прошел через это. Нашел подходящую девушку, но по пути перепутал адрес.

Ну, раз я не смог стать сожителем Алексы, может, у меня получится стать ее соседом?

Я решил миновать стадию унижения, неизбежного при телефонном общении с владельцами квартир, и спустился в метро.

Поднявшись по эскалатору в районе Оберкампф, я осмотрелся вокруг в поисках агентства по недвижимости. На улице стоял полдень, а посему скопище машин протискивалось сквозь заторы вдоль широченного бульвара.

Двигаясь в сторону улицы Оберкампф, я вскоре наткнулся на яркую витрину фирмы под названием «Иммоланд». В окне были вывешены фотографии домов, выставленных на продажу, в сопровождении уже знакомых, но от того не ставших более понятными надписей на местном сленге. «Triplex RdC s/cour», «SdB + SdE» . В маленьком окошке у двери был вывешен список, озаглавленный «Сдаются площади». Теперь мне уже было известно, что это не предложения для режиссеров, планирующих съемки на природе, а квартиры, которые агентство сдает в аренду.

— Bonjour , — поздоровался я с парнем, сидевшим за компьютером.

— Здравствуйте, чем могу быт полезин? — спросил он на английском.

Интересно, что меня выдало? Акцент или беспомощный вид?

Я объяснил, что по крайней мере до конца августа следующего года мне нужна съемная квартира.

— Пожалуйстт, присаживайтэсь, — улыбаясь, предложил парень.

На вид ему было около тридцати. Светлые волосы зализаны назад. Постоянный посетитель солярия. Коричневый костюм, казалось, ему маловат. Встретив его на улице, я бы решил, что он, скорее, продавец женских сумочек, но никак не недвижимости. (Не подумайте, что я страдаю гомофобией.)

Агент спросил, какой я вижу свою будущую квартиру. Все-таки между нами возникло определенное недопонимание. Он имел в виду площадь квартиры, а я подумал, его интересует, какие стены для меня предпочтительней: выкрашенные или оклеенные.

Но, к сожалению, понимание сути вопроса не способствовало его разрешению. Квадратные метры не укладывались у меня в голове. Нет, я, конечно, знал, что такое квадратный метр, но каков на самом деле размер квартиры в тридцать или сорок квадратов?

— С одной спальней? — отважился я спросить у агента.

— Хотите жить отдельно? — уточнил он.

— Да, сейчас я живу один, — ответил я, хотя совершенно не понимал, какое его дело. Судя по тому, как парень прищурил один глаз и начал почесывать авторучкой за ухом, я мог с точностью сказать: канал приема и передачи связи между нами снова нарушен.

— Свой салон? — переспросил парень.

Так, теперь он думает, что я один из этих голубых стилистов, что обычно живут по двое. Совсем плохи дела.

— Вы хотел бы одну спальню и одну комнату отдельнн? — предпринял еще одну попытку агент. — Салон — это гостиная. Гостиная комната.

— Ах! Да! Именно так. Спальню и гостиную. — Чтобы подбодрить его, я утвердительно закивал головой.

— Хорошо. У нас ест.

Агент достал папку и начал бегло листать ее пластиковые странички. Распластав папку передо мной, так чтобы я мог видеть схему квартиры, он принялся перечислять: «Chambre, séjour; cuisine, SdB» , что расшифровывалось как salle de bains — ванная комната.

— A SdE , — продолжал объяснять он, — это salle d’eau — душевая комната.

— Где находится эта квартира? — спросил я.

— Улица Обаре… комф, — ответил он.

— Отлично.

— Вы знаете таку улицу?

— О, да! — Я изобразил, как пью пиво, а потом падаю со стола.

— О’кей. Хотите позмотрет сейчас?

— Хочу.

— Ест гара… тийные письма?

— Нет.

— О! (Огорчение в глазах.) Ах! (Задумался.) О! (Обреченность во взгляде/смиренное выражение лица.) Не проблем!

Спустя шесть часов после общения с ним мне все еще не удалось избавиться от ощущения, что меня унизили.

Сначала меня притащили на романтичную мансарду, с которой, как описал агент, «открывался чудесный вид на крыши». Он не обманывал — взору открывалось множество крыш. И такое же множество дырок в крыше над моей головой.

— Починят очен быстро, — уверял он.

Это так разыгралось мое воображение или заголовок одной из газет, которыми были заклепаны дыры, действительно гласил:

«NAPOLÉON EST MORT»? [92] Napoléon est mort . — Наполеон умер.

Бесспорно, квартира была удачно расположена с точки зрения завсегдатаев баров — прямо внизу располагался один. Водопроводные трубы тоже ощущали его наличие, содрогаясь от оглушительной музыки в стиле техно.

Еще одной незначительной проблемой было то, что жители еще восьми таких, как этот, романтичных чердаков пользовались одним туалетом. Туалет же представлял собой не что иное, как дыру в полу. И если я правильно понял, один из потенциальных соседей — ослепший мужчина, страдающий дизентерией, у которого частенько случается жидкий стул.

— Консьержка, она не мыть еще сегодня, — пояснил агент.

Возможно, так оно и было. Но даже если закрыть глаза на шум музыки и отвратительный туалет, этому чердаку никогда не стать домом моей мечты по той единственной причине, что у него неимоверно низкие потолки. Я не мог выпрямиться во весь рост, находясь там. Ну, не совсем верно. Выпрямившись, я мог стоять в дверном проеме, но стоило мне сделать шаг вперед, я тут же бился лбом об потолок. Это была треугольная призма, передвигаться по которой ты сможешь, лишь согнувшись пополам. Иначе не избежать перелома черепа.

— Это не дора… гой вариант, — сказал агент.

— Этот вариант не квартира, — ответил я. — Это чулан для хранения треугольных упаковок конфет «Тоблерон».