Сергей Шлахтер - Звезда, зовущая вдали

Судя по карте, оставшееся расстояние в горах было намного меньше пройденного. Так что у вожака еще оставалось время, чтобы уложиться в обещанные сорок дней. Река вела прямо к морю, но что все же означала фигура египетского воина на карте? Нафо был склонен видеть в ней только знак могущества Та-Кемта. Но у Паладига сохранялось смутное беспокойство. Нет, пока они в Африке, проклятый народ вечно будет представлять прямую опасность. Удивительная логика, если вспомнить, что на берегу Нила именно азиаты напали на мирно отдыхавших египтян. Было решено также оставить последнего осла жителям в обмен на продукты. Если аборигены уже встречались с египтянами, то торговые или меновые отношения им знакомы. Утром обмен состоялся без каких-либо затруднений, и азиаты двинулись в последний путь к морю. О том, что море само по себе — серьезное препятствие, не задумывался никто.

Зато горы вовсе не собирались выпускать азиатов на волю. Уже утром ущелье так стиснуло реку, что пришлось подняться на его край. А оттуда было видно, что горы на востоке опять выросли, так что до конца горной страны еще далеко. Мало того, река повернула именно к этим высоким горам. Оставалось верить, что страшная стена где-то разорвана сверху донизу, а это позволит выйти на противоположную сторону. Но когда разрыв был обнаружен, азиатам стало жутко. Река прорывалась в узкий каньон с крутыми высокими стенами протяженностью около сотни локтей и представляла собой ревущую пасть. Даже Вальтиа, рассматривая бурный поток со скалы, был склонен обойти препятствие, хотя для этого придется сильно отдалиться от реки. Но дальнозоркий халдей вдруг указал на что-то странное, находящееся на противоположном склоне над самой водой. Там из каменной стены выступали какие-то горизонтальные зеленые палочки.

— Ты знаешь, Вальтиа, что это?

— Никогда не видел такого.

— Это бронзовые костыли, вбитые египтянами. Цепляясь за них, люди прошли вверх по ущелью. Неужели мы не сможем пройти вниз?

Предложение было горячо одобрено. Найдя с таким трудом реку, азиаты боялись отдаляться от нее. Пришлось немного вернуться, чтобы перейти на левый берег и вновь приблизиться к роковому месту. Надо сказать, что, стоя у самой воды, люди уже потеряли часть решимости. Однако отступать никто не захотел. Вальтиа обвязался вокруг пояса веревкой, велел товарищам крепко держать, ухватился за ближайший костыль и ступил в грохочущую воду. Бронзовые, уже покрывшиеся слоем медянки стержни располагались точно на расстоянии раскинутых рук, что намного уменьшало опасность. Стоило поблагодарить египтян, оставивших беглецам такое подспорье. Кстати, если воины выбрали именно этот опасный путь, значит, другого поблизости просто не было. Шагать по каменистому дну приходилось то по колено, то по грудь в холодной, стремительно несущейся воде. Опытной рукой горец каждый раз проверял прочность сидения костыля в стене, прежде чем довериться, ведь он был в ответе за неопытных товарищей. Шаг за шагом Вальтиа преодолел эту сотню локтей и сел на узкой полоске земли на горячий камень, стуча зубами от холода. Едва согревшись, он трижды дернул веревку, подав сигнал остальным.

Другие азиаты преодолевали каньон еще медленнее, причем на каждом висело оружие или иной груз. Одной рукой держались за костыль, другой — за веревку, которую Вальтиа прочно закрепил на камнях. Но все предосторожности не предотвратили несчастья. Пятым или шестым шел аму с кувшином за плечами, привыкший к тихим равнинным речкам своей родины. Погружаясь по грудь в ревущую воду, он закрыл глаза и принялся нащупывать следующий костыль, но поскользнулся на камне. Еле держась одной рукой за веревку, азиат пытался поймать ногами твердый грунт, но поток швырял тело в стороны, а окоченевшие пальцы сорвались с опоры. Никто не успел ничего понять, только Вальтиа увидел мелькнувшие в потоке ноги. Нечего было и пытаться догнать и спасти несчастного. Горец велел всем оставаться на месте, а сам снял веревку с камня и мужественно двинулся назад, навстречу течению. Товарищи уже долго ждали условного сигнала по веревке, когда изумленно разглядели возвращавшегося Вальтиа. Невероятная скорбь охватила всех при известии о гибели еще одного товарища. Теперь было решено каждого идущего страховать веревкой, обвязанной вокруг пояса, а затем вытягивать ее обратно, хотя это сильно задержало переправу.

Уже вечером, отойдя на приличное расстояние от рокового места и не найдя никаких следов погибшего товарища, Паладиг сурово произнес речь:

— Если так пойдет дальше, то ни один из нас не доберется даже до моря, не то что до родины. Лучше мы придем на побережье на три дня позже. Поэтому приказываю прекратить всякое недовольство и нетерпение. Для начала мы устроим здесь отдых для восстановления сил, они нам еще много раз понадобятся.

Вожак говорил от чистого сердца, жалея о гибели товарища, столько перенесшего и все же навсегда остающегося здесь, в чужой стране. Но все же согласованный отдых и замедление хода лишали товарищей повода обвинить Паладига в слишком затянувшемся пути к морю. После отдыха и тщательной разведки азиаты вновь выступили в путь и через два дня были вознаграждены за все сомнения и опасения — горы резко понизились и перешли опять в плоскогорье; грозные, прорезающие небо пики остались позади. Река привела путников к месту впадения в другую, более могучую реку, текущую на северо-восток. [24] Сейчас эта река называется Абай. Там находилось большое селение, где уже многие жители знали египетские слова. Из их объяснений стало ясно, что река действительно приведет азиатов к морю. Лучшего лекарства от усталости и неуверенности в завтрашнем дне невозможно было и придумать, но азиатам приходилось сдерживать эмоции, чтобы негры продолжали принимать их за египтян. Дальше попадались лишь небольшие селения или отдельные хижины. Склоны гор становились все более пустынными. Небольшой дневной жар, ощущавшийся высоко в горах, сменился сильным зноем, и лишь близость реки смягчала дыхание пустыни. [25] Впадина Афар в Эфиопии, где жара гораздо сильнее, чем в горах.

Река, оказавшаяся очень извилистой, несколько раз разливалась в пресные озера, гораздо меньшие, чем горное озеро, ставшее могилой Лери. Дней пути уже не считали, начали даже путаться в последовательности событий на дороге вдоль реки. Паладиг вместе со своим поредевшим кружком часто обсуждал более ранние события, относящиеся к стычке с египтянами. Все-таки азиаты сумели немного отомстить своим былым мучителям. А рассказ Вальтиа прояснил, почему воины так упорно преследовали беглецов на протяжении полутысячи стадий. Они надеялись спасти своего архитектора или хотя бы его папирусы. Очевидно, их содержание было очень ценным описанием всей экспедиции египтян и даже указанием на месторождения золота. Паладиг уже понимал, что следовало либо сохранить все папирусы и потом извлечь из них ценность в переговорах с врагами, либо бросить их вместе с трупом Нана на виду, и преследователи сразу отстали бы от них. Вот плоды опрометчивых поступков.