Жюль Верн - Завещание чудака

Сильное впечатление произвело на Германа Титбюри его имя, напечатанное в знаменитом первоапрельском номере газеты «Трибюн». Но не было ли еще каких-нибудь жителей Чикаго с такой же фамилией? Нет! Ни одного, во всяком случае, ни одного на улице Робей-стрит, в доме № 77. Допустить же, что он рисковал сделаться игрушкой глупого розыгрыша… о нет! Герман Титбюри уже видел себя обладателем шестой части громадного состояния и лишь досадовал на судьбу, не позволившую ему стать единственным наследником. К остальным претендентам он чувствовал презрение и злобу, вполне солидаризируясь с коммодором Урриканом. Читатель легко себе представит, что господин Титбюри и его жена думали о пяти «самозванцах». Разумеется, тут судьба допустила одну из тех грубых ошибок, какие ей очень свойственны, предлагая этому, мягко выражаясь, несимпатичному человеку часть наследства Уильяма Гиппербона.

На другой день после похорон в пять часов утра мистер и миссис Титбюри вышли из дому и отправились на Оксвудсское кладбище. Там они разбудили сторожа и голосами, в которых чувствовалось живое беспокойство, спросили:

— Ничего нового… за эту ночь?

— Ничего, — сказал сторож.

— Значит… он действительно умер?

— Так мертв, как только может быть мертв умерший, будьте спокойны, — ответил добрый человек, тщетно ожидавший какой-нибудь награды за свой приятный ответ.

Могут быть спокойны, да, разумеется! Покойник не пробудился от вечного сна, и ничто не потревожило отдыха обитателей Оксвудсского кладбища. Мистер и миссис Титбюри успокоенные вернулись домой, но еще дважды в тот день — после полудня и вечером (и рано утром на другой день) — снова проделали длинный путь, желая убедиться, что Уильям Дж. Гиппербон так и не вернулся в наш подлунный мир.

Когда двое корреспондентов газеты «Фрейе прессе» дошли до Калюмет-стрит, пролегавшей неподалеку от одноименного озера в южной части города, они спросили полицейского, где находится дом, в котором живет Том Крабб. Им указали на дом № 7, но он принадлежал, по правде говоря, не самому Тому Краббу, а его импресарио [51] [51] Импресарио — устроитель зрелищ, гастролей. . Джон Мильнер сопровождал знаменитого спортсмена на все те незабываемые побоища, откуда участвующие в них джентльмены уходили с подбитым глазом, поврежденной челюстью, переломанными ребрами и выбитыми зубами. Том Крабб был профессионалом и чемпионом Нового Света с тех пор, как свалил прославленного Фитсимонса, в свою очередь побившего не менее известного Корбэта.

Репортеры без всякого затруднения вошли в дом Джона Мильнера, их встретил сам хозяин, человек среднего роста, невероятной худобы: кости, обтянутые кожей, мышцы и нервы. Пронизывающий взгляд, бритая физиономия и острые зубы.

— Том Крабб? — спросили его репортеры.

— Он заканчивает первый завтрак, — ответил Мильнер недовольным тоном.

— Можно его видеть?

— По какому поводу?

— По поводу интервью с одним из наследников Уильяма Гиппербона.

— Когда речь идет о прессе, — ответил Джон Мильнер, — Тома Крабба всегда можно видеть.

Газетчики вошли в столовую и увидели предмет своего репортажа. Он прожевал шестой кусок копченой ветчины и шестой кусок хлеба с маслом, запивая их шестой кружкой пива в ожидании чая и шести маленьких рюмок виски, которыми заканчивался обычно его первый завтрак. За первой в разные часы дня следовали пять других кормежек. Мы видим, какую важную роль играла цифра шесть в жизни знаменитого боксера, и, может быть, ее таинственному влиянию он обязан тем, что попал в число наследников Уильяма Гиппербона.

Том Крабб был колоссом. Его рост превосходил шесть английских футов [52] [52] Фут — ок. 0,3 м. на целых десять дюймов [53] [53] Дюйм — ок. 2,5 см. , а ширина плеч равнялась трем футам. Он имел громадную голову, жесткие черные волосы, совсем коротко остриженные, под густыми бровями большие круглые глаза, низкий лоб, оттопыренные уши, выдвинутые вперед челюсти, усы и рот, полный зубов (самые здоровые удары по физиономии до сих пор не вышибли ни одного из них). Туловище боксера походило на пивную бочку, руки — на дышла, ноги — на столбы, необходимые для того, чтобы поддерживать все это монументальное сооружение в образе человека. Его органы работали наподобие составных частей мощного механизма, которым заведовал Джон Мильнер. Том Крабб пользовался славой в обеих Америках, но абсолютно не отдавал себе в этом отчета. Он ел, пил, упражнялся в боксе, спал, и этим ограничивались все акты его существования. Сознавал ли он смысл и возможные последствия происходящего, когда маршировал своими тяжелыми ногами рядом с погребальной колесницей, под шум громких рукоплесканий толпы? Если сознавал, то смутно, зато его импресарио, прекрасно сообразил что к чему. На все вопросы репортеров (касавшиеся Тома Крабба) отвечал он, Джон Мильнер: вес — 533 фунта [54] [54] Фунт — ок. 450 г. до еды и 540 после; сила, измеренная динамометром, — 75 килограммометров; максимальная мощь сокращения челюстных мышц — 234 фунта-силы; [55] [55] Фунт-сила — единица силы в системе английских мер; 1 фунт-сила равна около 4,4 ньютонов. возраст — тридцать лет шесть месяцев и семнадцать дней; его родители: отец — скотобоец на бойне фирмы «Армур», мать — ярмарочная атлетка в цирке «Суонси». Что нужно еще для заметки о Томе Краббе?

— Он ничего не говорит! — заметил один из журналистов.

— Да, по возможности очень мало, — ответил Джон Мильнер. — Для чего давать лишнюю работу языку?

— Может быть, он и думает так же мало?

— А для чего ему думать?

— Совершенно не для чего, мистер Мильнер.

— Том Крабб представляет собой сжатый кулак, — прибавил тренер, — всегда готовый к атаке и к обороне.

Пройдя бульвар Гумбольдта по направлению к северо-западной части города, вы попадете в двадцать седьмой квартал. Приезжему может показаться, что он попал в тихую провинцию (хотя это выражение в Соединенных Штатах не имеет никакого значения). За Вабан-авеню начинается Шеридан-стрит, а на ней стоит семнадцатиэтажное здание скромного вида. В девятом этаже занимает небольшую квартирку из двух комнат Лисси Вэг, помощница кассира в магазине мод «Маршалл Филд».

Лисси Вэг принадлежала к честной, но плохо обеспеченной семье. Впрочем, и мать, и отец ее к тому времени уже скончались, оставив ей небольшие средства.

Мистер Вэг потерял все состояние в неудачной операции с акциями морского страхового общества, спешная ликвидация бумаг не дала никаких результатов.

После смерти родителей Лисси Вэг, с ее твердым характером, проницательным умом и уравновешенностью, нашла в себе достаточно сил, чтобы не растеряться и сохранить присущую ей энергию. Благодаря вмешательству друзей ее покойных родителей, хорошей рекомендации она получила приличное место в торговом доме «Маршалл Филд». Лисси Вэг исполнился двадцать один год. Среднего роста, белокурая, с глубокими синими глазами и нежным румянцем, она производила впечатление немного замкнутой девушки. Но порой серьезное выражение ее лица сменялось светлой улыбкой, придававшей ей неизъяснимую прелесть.