Жюль Верн - Завещание чудака

Вечером восьмого июня, после переезда, длившегося сорок часов, карета доехала до округа Мовэз-Терр. Там совершенно отсутствовали деревни и дома, — одни только луга, где распряженные лошади могли пастись в полное свое удовольствие. Что касается Гарри Кембэла и его компании, то о них пусть не беспокоится читатель: в ящиках с провиантом лежали превосходные консервы, а произносимые тосты не страдали от недостатка виски и джина.

После ночи, проведенной в кущах зеленых деревьев, путешественники оставили карету на попечение возницы, а сами вышли прогуляться по дикой долине. О, как прав был Уильям Гиппербон, избрав этот район Небраски для «лабиринта»!

У последних отрогов Скалистых гор, покрытых, точно щетиной, хвойными лесами, замечается резкое понижение почвы. На площади шириной в тридцать шесть миль и длиной в восемьдесят пять, до самой границы со штатом Дакота, со всех сторон виднеются горные цирки [197] [197] Горные цирки — естественные чашеобразные выемки на склонах гор. с их бесчисленными пирамидами, остриями и зубцами. Это царство Bad Lands — негодных земель — представляет настоящий лабиринт, притом один из наиболее запутанных. На пространстве во много тысяч квадратных миль устремляются ввысь колонны и башни его призматических скал. Там и сям вы точно видите крепости, бастионы, замки красно-кирпичного цвета, резко вырисовывающиеся на белой поверхности почвы. В этой части Северной Америки особый мир. Можно представить, как в доисторические времена по ней двигались необозримые стада слонов, мамонтов, гигантских мастодонтов [198] [198] Мастодонт — огромное вымершее животное, близкое к слону. . Их кости находят и теперь еще, причем некоторые из них хорошо сохранились, потому что окаменели.

Кажется вполне допустимой гипотеза о том, что вся эта площадь с пониженным уровнем почвы была наполнена когда-то водами, стекавшими со Скалистых гор и Блэк-Хилла. И вот постепенно этот опустошенный резервуар превратился в «костехранилище», в котором количество ископаемых останков превосходит всякое воображение. Но современные животные — бизоны, длинношерстные быки, длиннорогие овцы и грациозные антилопы — с трудом находят себе пропитание, поэтому хорошим охотникам здесь делать нечего. Гарри Кембэлу и его компаньонам не представилось случая хоть раз выстрелить по дичи. Они и ружья-то захватили с собой только для того, чтобы защититься от шаек дакотов и сиу [199] [199] Дакоты, сиу — индейские племена. или от койотов [200] [200] Койоты — луговые волки, или волки прерий. Хищные животные из семейства собак. Встречаются в западной части Северной Америки — от Канады до Мексики. , этих волков прерий (их вой был слышен в предыдущую ночь).

Углубляться далеко по извилинам Мовэз-Терр не имело смысла. Четвертому партнеру достаточно появиться собственной персоной у входа в этот лабиринт и зарегистрировать свое присутствие каким-нибудь документом. Его составил сам Гарри Кембэл, а двенадцать попутчиков поставили двенадцать подписей. Еще раз закусили в тени деревьев — произнесенные тосты были так же многочисленны, как и шумны. Гарри Кембэл имел все основания быть довольным. Его сторонники его не оставят. Они забыли, они хотели забыть, что переехать из Небраски в штат Вашингтон значило сделать несколько шагов назад, если не на карте Соединенных Штатов, то, по крайней мере, на карте покойного Гиппербона. Действительно, если Кембэл вернется в тридцатую клетку, то впереди него окажутся и Макс Реаль (сорок четвертая клетка), и X.K.Z. (сорок шестая), и Том Крабб (сорок седьмая).

В три часа пополудни Гарри Кембэл с компанией, весьма оживленной после грога с виски, отправился дальше. На следующий день около десяти часов утра они вернулись в Джулсберг-Джанкшен. Через час прибывал поезд, который делал здесь десятиминутную остановку. По этой железнодорожной линии уже путешествовали и Макс Реаль, отправляясь в Шайенн, и Герман Титбюри — в Грейт-Солт-Лейк-Сити, и коммодор Уррикан — в Долину Смерти. Репортеру «Трибюн» предстояло проехать поездом до самого Тихого океана — через Вайоминг, Юту, Неваду, Калифорнию.

Десятого числа Гарри Кембэл сел в вагон, а ночью с одиннадцатого на двенадцатое вышел в Сакраменто свежим и бодрым, в прекрасном настроении и, как всегда, всем довольный. Журналиста ждал самый радушный прием, но никто не пытался его удерживать: все знали, что поезд в штат Вашингтон уходил в час пополудни. Среди встречавших впереди всех стоял корреспондент газеты «Трибюн» Уилл Уолтер.

— Меня известили, что вы должны приехать сегодня, — сказал он, — и я искренне поздравляю вас с прибытием без малейшего опоздания.

— Действительно, дорогой товарищ, — ответил Гарри Кембэл, — ни единого запоздания на протяжении всего пути между Чарлстоном и Сакраменто, надеюсь, так же будет и от Сакраменто до Олимпии.

— Весьма жаль, но сообщение на отрезке Шаста — Розберг на короткое время прервалось, зато на станции Шаста, будьте спокойны, вы найдете готовых лошадей. Проводник укажет самый короткий путь в Розберг, а дальше — опять поездом по Южной Тихоокеанской линии до Олимпии.

— Мне не остается ничего другого, как благодарить вас за любезность, коллега…

— Совершенно не за что, это я должен благодарить, потому что сделал ставку…

— Какую именно? — живо спросил журналист.

— Один против пяти.

— Итак, дорогой собрат, позвольте мне пять раз пожать вашу руку в знак искренней благодарности…

— Десять, если хотите. Теперь — счастливого пути…

Паровоз дал свисток, поезд тронулся и исчез в северном направлении. Но, к большому огорчению репортера, он останавливался на каждой станции — и в Ивенге, и в Уэдленде. Правда, дорога все время шла в гору — район верхней Калифорнии лежит на значительной высоте над уровнем моря. Поезд остановился в Мэрисвилле, городе, который, подобно городам Оровиллу и Плэсервиллу, теперь заброшен, после того как золотоискатели опустошили все его «карманы» (теперь эти неугомонные люди отправились на Аляску). Правда, Мэрисвилл еще пытается противостоять упадку и запустению, потому что его местоположение — при слиянии рек Юба и Физер — позволяет ему вести довольно оживленную торговлю с городами этого района.

Четвертому партнеру приходилось еще считаться с остановками в Грайдли, Нельсоне, Чико и Техаме, где постепенный, но все более ощутимый подъем требовал от паровоза немалых усилий в ущерб его быстроходности. Словом, лишь на следующий день, тринадцатого июня, в восемь часов утра поезд остановился в городе Шаста. Теперь оставалось только пять дней, чтобы добраться до Олимпии, из которых четыре уходили на путешествие верхом со скоростью двадцать пять лье в двадцать четыре часа (ничего невозможного в этом, конечно, нет, но очень утомительно для лошадей и седоков).