Жюль Верн - Два года каникул

Младшие более всего упрекали Гордона за излишнюю скупость на сладкие блюда. Кроме того, он делал им непрестанные выговоры за небрежное обращение с одеждой, когда они возвращались во Френч-ден запачканные, с дырками на платье, а в особенности — за разорванную обувь, чинить которую было очень трудно.

А сколько ворчаний и наказаний за утерянные пуговицы! История с ними повторялась без конца: Гордон требовал, чтобы вечером наличие пуговиц проверялось, и провинившийся лишался сладкого или прогулок. Тогда Бриан вступался то за одного, то за другого мальчика, и в результате завоевывал популярность! Кроме того, малыши знали, что Сервис и Моко преданы Бриану, и если он станет главой колонии, то в сластях недостатка не будет.

И вот на чем вертится мир! Разве эта колония подростков не была прообразом целого общества, и разве эти дети не склонны были «поступать по-взрослому» уже с самых юных лет?

Что касается Бриана, его подобные дела не интересовали. Трудился без устали, не щадя себя и своего брата. Оба они первыми начинали и последними кончали работу, словно у них были особые обязательства.

Однако не весь день целиком во Френч-дене был посвящен труду и учению; отводилось несколько часов на отдых и развлечения. Залогом здоровья всегда была физическая закалка. И старшие и младшие занимались гимнастикой. Лазали на деревья, подтягиваясь на закрученной вокруг ствола веревке. Прыгали в длину с шестом. Купались в озере, так что не умевшие плавать вскоре научились этому. Бегали взапуски, причем победители получали награды. Упражнялись в бросках лассо и бола. Они также играли в различные игры, столь любимые английскими детьми: в крокет, бейсбол [136] [136] Бейсбол (безбол) — игра в мяч, похожая на русскую лапту. и метание колец, которое требует твердой руки и верного глаза.

Последнюю игру стоит описать подробнее, так как она однажды повлекла за собой резкое столкновение между Брианом и Донифаном.

Это случилось двадцать пятого апреля после полудня. Мальчики разделились на две команды по четыре человека. Донифан, Уилкокс, Уэбб и Кросс играли против Бриана, Бакстера, Гарнетта и Сервиса. На Спортивной площадке были вбиты в землю два железных колышка на расстоянии пятидесяти футов друг от друга. Каждый играющий получил по два метательных кружка с отверстием посредине, утолщающиеся к центру от окружности. Игроки должны поочередно бросать эти кольца, стараясь накинуть их на колышки. За попадание засчитывается два очка. Если же кольца падают на землю, тот, чье кольцо легло ближе к колышку, получает одно очко.

В этот день среди играющих царило большое возбуждение. Поскольку Донифан и Бриан находились в разных командах, дух соперничества между командами особенно вырос.

Сыграли уже две партии. Первую выиграла команда Бриана, набрав семь очков; вторую — их соперники с шестью очками. Теперь заканчивалась третья партия. Команды набрали по пять очков, и оставалось бросить два последних кольца — по одному с каждой стороны.

— Твоя очередь, Донифан,— сказал Уилкокс.— Целься получше! Это наше последнее кольцо, от него зависит выигрыш!

— Не беспокойся! — буркнул Донифан.

Он занял позицию с кольцом в правой руке, выставив одну ногу вперед и слегка наклонившись, чтобы лучше направить бросок. Видно было, что тщеславный мальчик вложил, как говорится, всю душу в игру; он стиснул зубы, побледнел и нахмурил брови.

Тщательно нацелившись, Донифан покачал кольцом и сильным броском послал его в горизонтальный пролет. Кольцо задело колышек, но не попало на него, а легло совсем рядом. Таким образом, команда Донифана набрала шесть очков.

Донифан гневно топнул ногой, не в силах сдержать досады.

— Обидно,— сказал Кросс.— Но мы пока впереди!

— Конечно,— воскликнул Уэбб.— Ведь твое кольцо — совсем впритык к колышку. Не думаю, чтобы у Бриана получилось лучше.

Действительно, бросить последнее кольцо досталось Бриану, и если он не накинет его на колышек, то партия будет проиграна, ибо невозможно уложить его ближе, чем это сделал его соперник.

— Целься хорошенько! — подбадривал Сервис.

Тот ничего не ответил, не желая вызвать раздражение противника. Ему хотелось лишь одного — выиграть партию, не столько для себя, сколько для своих товарищей по команде.

Он стал в позицию и так ловко кинул кольцо, что оно наделось на колышек.

— Семь очков! — торжествующе вскричал Сервис.— Мы выиграли партию.

Донифан шагнул вперед.

— Нет, не выиграли,— отчеканил он.

— Это почему же? — спросил Бакстер.

— Потому что Бриан сплутовал!

— Сплутовал? — повторил тот, побледнев от оскорбления.

— Да, сплутовал! Ты заступил на два шага впереди черты.

— Это неправда! закричал Сервис.

— Да, неправда,— подтвердил Бриан. Даже если подобное случилось, то совсем нечаянно, и я не позволю тебе обвинять меня в плутовстве.

— Вот как? Не позволишь? — сказал Донифан, пожимая плечами.

— Не позволю,— повторил Бриан, начиная в свою очередь выходить из себя.— Прежде всего я докажу, что стоял точно на черте.

— Да, да, да! — закричали Бакстер и Гарнетт.

— Нет, нет! — отвечали Уилкокс и Кросс.

— Да посмотрите на следы моих башмаков на песке! — возразил Бриан.— А так как Донифан не мог ошибиться, то я ему скажу, что он солгал!

— Солгал! — вскричал Донифан, медленно подходя к своему сопернику.

Уилкокс и Кросс встали сзади него; то же сделали Бакстер и Сервис, ожидая схватки.

Донифан принял стойку боксера, сбросил куртку, засучил рукава по локоть и обмотал платком кисть руки.

К Бриану вернулось его хладнокровие, и он стоял неподвижно; ему претила драка с одним из товарищей — дурной пример для всей маленькой колонии.

— Ты был неправ, оскорбляя меня, Донифан,— сказал он.— А теперь неправ, вызывая меня.

— В самом деле,— презрительно ответил тот.— Не следует вызывать тех, кто не умеет отвечать на вызов.

— Если я не отвечаю,— сдерживался Бриан,— то только потому, что мне этого не следует делать.

— Раз ты не принимаешь вызова,— бросил ему Донифан,— то, значит, боишься.

— Боюсь? Я?…

— Потому что ты трус!

Тут Бриан тоже засучил рукава и пошел на Донифана. Противники стояли теперь лицом к лицу.

У англичан, даже в английских пансионах, бокс является, так сказать, частью воспитания. Бриан, будучи французом, никогда не испытывал пристрастия к этому обмену ударами кулаков, метящими обычно в физиономию, и теперь оказался в неравном положении со своим противником, довольно искусным боксером, хотя оба были одного роста и возраста и, по-видимому, равной силы.

Борьба вот-вот должна была начаться, когда подоспел Гордон, предупрежденный Долем.

— Бриан! Донифан! — вскричал глава колонии.