Полли Эванс - Китай. Искусство есть палочками

Лицзян населяет народность наси . Женщины наси в голубых хлопчатобумажных кепках и передниках ходили по улицам среди туристов, неся за спинами огромные плетеные корзины, как и много веков назад. Наси являются потомками древней тибетской народности цян . Как и большинство китайских национальных меньшинств, наси говорят между собой на собственном диалекте. Но значительно более необычно то, что у них есть собственная система пиктографического письма, так называемая наси дунба , в которой легко узнаются изображения людей, животных, птиц и цветов. Некоторые иероглифы дунба построены по принципу ребуса, к примеру, «ехать верхом» — это изображение фигурки на коне, иероглиф «убивать» — это изображение человечка, который занес меч над потенциальной жертвой, съежившейся в ужасе, а «обсуждать» — это два человечка, из ртов которых торчат длинные языки, нацеленные навстречу друг другу. До недавних пор среди наси царил матриархат: хотя формально правители и были мужчинами, однако фактически тут верховодили женщины, которые ни в грош не ставили конфуцианские ценности, задвигавшие представительниц слабого пола на второй план.

Питер Гуларт писал в своей книге «Забытое королевство» ( Peter Goullart «Forgotten Kingdom» ), что даже магазинами здесь за небольшим исключением руководили женщины. Гуларт был родом из России. После Октябрьской революции он бежал от большевистского режима в Шанхай, а оттуда в 1939 году перебрался в Лицзян, где заведовал складами по поручению китайского правительства. Вот что я вычитала в его книге.

«Женщины наси довольно сварливые и агрессивные, хорошо умеют торговаться. Когда женщине нужно уйти по делам, она просит присмотреть за товаром мужа, который в обычное время нянчит детей».

Гуларт обратил внимание на то, что наси склонны к самоубийствам.

«В каждой семье имеется как минимум два человека, которые покончили с собой. Это удобный и весьма распространенный здесь способ выпутаться из любовного треугольника, спасти себя от потери лица, положить конец серьезной ссоре, справиться с обидой или поставить точку в несчастливом браке».

По подсчетам Гуларта, четыре из пяти самоубийств происходили по договоренности влюбленных, тайно бежавших из дома. Чаще всего молодые люди выпивали настойку ядовитого корня.

«В таком случае смерть не сопряжена с особыми страданиями, человек мгновенно гибнет от удушья, из горла самоубийцы даже не успевают вырваться крики, а значит, влюбленных не успеют обнаружить и спасти», — объясняет автор книги.

Заселившись в отель, я вышла побродить среди оставшихся в живых представителей наси и туристов, значительно превосходивших их численно, и вскоре потерялась среди узеньких улочек, пронизанных каналами, и мостиков, поскольку для новичка Лицзян казался запутанным лабиринтом. По пути мне попался ресторан, рекламирующий национальную кухню наси, в том числе жареных кузнечиков. Гожусь ли я на роль отважной искательницы приключений и неустрашимой поедательницы насекомых? Скорее всего, нет. Поэтому я предпочла поужинать традиционной пиццей в уютном маленьком ресторанчике, где мне предложили меню на английском.

Вообще-то я планировала провести следующий день, праздно шатаясь по городу, время от времени заходя в кафешки, чтобы выпить чашечку кофе, потому что устала после яростного шопинга в Шанхае и похода по горам. К утру обнаружилось, что из крана с горячей водой идет еле теплая, большая часть лампочек не работает, отопление сломалось, а из телевизионного пульта вываливаются кнопки. Признаться, если бы я даже смогла пощелкать пультом, переключая каналы, то все равно ничего бы не поняла, но тут дело в принципе. Я находилась в городе, который жил за счет туризма, а значит, отели должны были бороться за клиента, поэтому я рассудила, что за свои деньги наверняка могу получить обслуживание и получше. Поэтому несколько часов я обходила конкурирующие фирмы, пока не остановила свой выбор на небольшом отельчике за углом, который открылся всего три месяца назад, и пока что там все работало. Отель располагался в старинном особнячке, но внутри все было совершенно новое. Оптимальный вариант для Китая.

Я переехала в другую гостиницу, после чего отправила домой посылку с шерстяной тибетской накидкой, а потом несколько часов пыталась забронировать билеты на самолет из Лицзяна до Цзинхуна, городка, расположенного на южной оконечности провинции Юннань, куда кроме как на самолете и не доберешься. В тот день я столько раз слышала слово «нету», что сбилась со счета, в итоге плюнула, изменила свои планы и купила себе билет на ночной автобус до Куньмина, столицы провинции. Вообще-то я собиралась пробыть здесь пару дней, но билеты в отдаленных уголках всегда лучше приобретать заранее. После всех мытарств я вознаградила себя огромным куском дымящегося яблочного пирога, и на этом мой праздник лени закончился.

На следующее утро я пошла в кафе, где, если верить рекламе, предоставляли в аренду велосипеды, поскольку планировала отправиться в деревеньку Байша, бывшую некогда столицей королевства Наси и до сих пор живущую по старинке, несмотря на орды туристов, приезжающих поглазеть.

Мне выдали груду ржавого железа с неисправными тормозами. Пока я проверяла, всё ли на месте, пришла еще одна англичанка по имени Таня. Она последние два года преподавала английский в Японии и сэкономила достаточно денег, чтобы несколько месяцев путешествовать по Азии. Поскольку Таня тоже хотела проехаться на велосипеде, мы решили отправиться вместе.

Байша находилась всего в девяти километрах от Лицзяна, и, даже учитывая, сколь рахитичными были наши велики, мы добрались туда быстро и без приключений. Мы с Таней крутили педали по ровной грунтовой дорожке, окруженной полями, где крестьяне поливали посевы, зачерпывая воду из оросительного канала гигантскими ковшами с себя ростом, ручки которых напоминали бревно средних размеров, а сам ковш был диаметром с раковину. Да уж, нелегкий труд.

Старые трактора, вонючие и медлительные, ползли по дороге за велосипедами, которые везли тележки с бревнами, сеном и детьми, а иногда со всем вместе. Женщины тащили на себе огромные соломенные корзины с хворостом, овощами, а то и с черепицей.

Байша оказалась живописным местечком, расположенным в горной долине, рядом с восточными предгорьями Гималаев. Кирпичные дома отсвечивали на солнце золотом. У каменных стен высились горы початков желтой кукурузы. Вдоль главной улицы текла быстрая река, которую пересекали каменные мостики. Над чистой водой на корточках сидела какая-то женщина и чистила овощи, а вторая тут же стирала одежду. Три утки пытались плыть против течения, яростно шлепая перепончатыми лапками. На главной площади стояли несколько ларьков, торгующих сувенирами, но в остальном это место жило своей жизнью, и нововведения досюда не добрались. Пожилые женщины сидели на низких деревянных табуретках и торговали яблоками. Они были одеты почти одинаково: большие кепки из синего хлопка, синие передники, синие или черные штаны и кофты, поверх которых крест-накрест были повязаны длинные прямоугольные платки, на которых крепили корзины, а иногда так переносили и маленьких детей. Старик в высокой меховой шапке, высушенный и сморщенный, присел тут же на ступеньку и курил тонкую бамбуковую трубку длиной с руку.