Клаус-Дитер Шруль - Сабах - утренняя заря

И все же те, кто стоит сегодня на страже границ, не снижают бдительности. Мужчины, женщины и подростки не расстаются с автоматами даже во время полевых работ. Они знают, что больница и школа, куда они ходят, поля, которые они возделывают, стоят того, чтобы их защитить. Больница Ад-Дали располагается в современном одноэтажном здании, где имеются стационар на 80 коек, родильное отделение, небольшая лаборатория и рентгеновский кабинет. Здесь круглосуточно дежурит врач, ему помогают санитары и медсестры. На прием ежедневно приходит до 400 пациентов. Многие ради медицинской помощи проделывают нелегкий путь из отдаленных северных районов.

Вспоминаю рисунки из старой английской газеты, попавшейся мне в руки в Адене: мальчики из Ад-Дали в экзотических одеждах обслуживают леди и джентльменов, сидящих на затененной террасе одного из отелей и обозревающих город. Прежде в Ад-Дали, особенно располагавший к себе и встречавший всегда неизменной прохладой, англичане прилетали на вертолетах из Адена отдыхать. Прошли те времена! В бывшем отеле теперь останавливаются почетные гости города, а дизельные агрегаты бывшей английской военной базы в Ад-Дали каждый вечер до 22 часов снабжают город электричеством, а значит, вырабатывают ток и для нашей киноустановки. Многие откликнулись на приглашение мэра и пришли в этот вечер на просмотр фильмов ГДР. Расположились в саду виллы для гостей и на склонах окружающих ее невысоких холмов. В нашей программе фильмы о буднях воинов вооруженных сил ГДР и боевых дружин рабочего класса, о развитии сельского хозяйства в нашей стране, о спорте. Фильм о воинах всем так понравился, что просили повторить его. Засиделись, допоздна. Давно мой сон не был таким глубоким и спокойным. В комнате прохладно, я даже укрываюсь одеялом. На следующий день у наших жен своя программа: их пригласили в гости женщины Ад-Дали. Дождавшись возвращения жены, я, разумеется, тут же начинаю с любопытством расспрашивать ее о впечатлениях дня.

— Ты просто не поверишь мне, — говорит она, — насколько сильно у местных женщин развито чувство собственного достоинства. Отчасти это заслуга молодой учительницы, уже много лет работающей в местной школе. Еще при султане она тайком пробиралась в дома и учила местных женщин и детей читать и писать. Женщины ходят с открытыми лицами, красят себе хной не только ноги и руки, но и лица и даже все тело. Они покрываются черными платками, а платья у них обычно яркие, переливающиеся на солнце. Украшения в основном из алюминия, реже — серебряные. Прежде по нескольку жен имели лишь мужчины, принадлежавшие к правящей прослойке. Среди простолюдинов многоженство было редким явлением. Я узнала также, что учительница старалась познакомить женщин с историей Йемена. Оказывается, немного севернее Ад-Дали под защитой крепости Райдан прежде находилась бывшая столица знаменитого химьяритского царства Зафар. Химьяриты выстроили город и крепость. В трехсотом году они завоевали царства Саба и Хадрамаут, а около четырехсотого при правителе Абукарибе Асаде и среднеаравийские земли. В стихах, которые якобы написал Асад, так воспеваются красоты его страны:

Цветущий город и его окрестности пришли в полный упадок и начиная с VI столетия представляют собой груду развалин. Химьяриты перенесли центр своей власти на побережье. Однако для жителей Ад-Дали немаловажно знать, что когда-то их край был цветущим и плодородным, и усилия, направленные на то, чтобы вновь сделать его таким, не могут оказаться напрасными.

Через три дня пришла пора расставаться с этими сердечными, радушными людьми. По праву хозяев они вручают руководителю нашей небольшой группы подарок — старое шомпольное ружье: им уже известно о пристрастии гостей к подобному старинному оружию. Но для нас это не просто антикварная вещь. Ведь именно с такими ружьями южнойеменцы начали освободительную борьбу. В свою очередь, мы передаем для местной школы спортинвентарь и учебные пособия. После прощального ужина за общим длинным столом появляется небольшая группа артистов (все они из одной семьи) и раздаются звуки танцевальной музыки. Девочки-дочери танцуют, а мать и отец аккомпанируют им на традиционных инструментах. По дошедшим до нас сведениям, три тысячи лет назад первые группы, развлекавшие людей игрой и пением, также пользовались изготовленным из глины и обтянутым козьей кожей барабаном, двойной короткой свирелью из рога и «гитарой бедуинов».

Лишь намного позднее к этим инструментам добавились лютня, аль-уд, и уже в наши дни широкое распространение получили скрипка и аккордеон. Здешняя музыка сначала кажется негармоничной, пронзительной и однообразной, но потом привыкаешь, и она даже начинает нравиться.

Йеменки зовут наших женщин потанцевать. Мужчин приглашают наши йеменские друзья. Пары берутся за руки и в такт музыке, поворачиваясь, движутся по залу то в одну, то в другую сторону. Этот танец — своего рода короткое вступление к следующему. Затем все встают в один ряд, который распадается вскоре на танцевальные пары. Женщины танцуют без отдыха, мужчины же то и дело сменяют друг друга — им легче. Хозяева просят нас показать один из танцев ГДР, вызвав этой просьбой всеобщее оживление. Почти весь вечер одна или две наши пары постоянно вальсируют, остальные напевают, поскольку музыканты не могут сыграть нужную нам мелодию. В зале, где мы собрались, стало невыносимо жарко: у дверей и окон толпятся зрители, пришедшие из деревни. Теперь самое время для приехавшего из Адена поэта и певца выступить с песнями и стихами. Таких певцов по всей стране немало, но аденские — самые лучшие. Они образованны, знают множество арабских песен, сложенных много столетий назад и почти забытых. Мой сосед Мухаммед Сафи переводит для меня стихи и песни на немецкий язык. Одно из самых прекрасных стихотворений в арабской поэзии принадлежит перу Имру-ль-Кайса, [34] (Имру-ль-Кайс — один из семи авторов знаменитых муаллакат — поэм, считающихся вершиной творения доисламских арабских поэтов, — уроженец Йемена. одного из семи великих поэтов древнего арабского мира. Этому поэту довелось служить при дворе византийского императора Юстиниана, который первоначально покровительствовал ему. Однако поэт осмелился влюбиться в его дочь, и император распорядился убить его, послав поэту отравленные одежды. Хотя мы уже простились с Ад-Дали и его жителями и мчимся по пыльной, каменистой дороге в направлении Адена, все еще звучат строки из его песни о дожде: