Те Ранги Хироа - Мореплаватели солнечного восхода

Плотники, входящие в союз, строили также сложные суда. Искусство их проявлялось в вырубке планок по краям выступающих внутренних бортов. После того как планки скреплялись между собой, во внутренних бортах просверливались отверстия. Веревки, которые продевались сквозь них, не были видны с внешней стороны корпуса. В других местах веревки продевались сквозь отверстия так, что они проходили через всю толщу обшивки и были видны на внешней стороне корпуса.

Треугольный парус из циновок устанавливался с «латинской» оснасткой [90], так что вершина треугольника находилась внизу на носу. Такая установка отличается от типа треугольного шпринтова, паруса с вершиной у основания мачты, который был распространен повсюду в Полинезии, за исключением Мангаревы.

Тонганцы специализировались на обработке камня и соору жали гробницы своим вождям. Иногда плиты из кораллового известняка добывались на близлежащих островах и перевозились по воде на сдвоенных ладьях. По приказу Телеа, двадцать девятого Туи-Тонга, была построена замечательная царская гробница в три яруса. Два из ее четырех концов были сделаны из своеобразных угловых камней в форме буквы «Г».

Знаменитый трилитон в Тонгатабу состоит из двух больших вертикальных колонн, сложенных из кораллового известняка, с поперечной перекладиной из того же материала, вставленной в пазы верхних концов. Высота большего из вертикальных столбов — 17 футов, ширина у основания — 14 футов, у вершины — 12 футов, толщина — 4,5 фута. Вертикальные столбы отстоят друг от друга на 12,5 фута; Мак-Керн, который приводит эти размеры, считает, что видимая часть каждой колонны весит от 30 до 40 тонн. Материал был вырублен из скалы, которая находилась недалеко от строительной площадки. Изготовленные плиты подтаскивались на полозьях вверх по наклонному земляному скату, затем устанавливались на место. Трилитон носил имя Хаамонга-а-Мауи (Бремя Мауи), ибо две вертикальные стойки символизировали груз, поддерживаемый на концах коромыслом. Монумент был сооружен Туитатуи, одиннадцатым Туи-Тонга, как памятник двум погибшим сыновьям. Формы и размеры памятника настолько оригинальны, что ученые с богатым воображением выдвинули даже теорию, якобы он был сооружен народом древней культуры, который предшествовал тонганцам.

В качестве ритуальной особенности, отличающей запад от остальной Полинезии, следует отметить большое значение, придававшееся распитию кавы — напитка, приготовлявшегося из корней Piper methysticum. На Самоа и Тонга ни одна общественная церемония не совершалась без предварительного угощения напитком кава. Кава распивался вождями из одной чаши в порядке старшинства. Эта сложная церемония неизвестна на других островах. Для приготовления кавы выделывались специальные круглые чаши с ножками. Каждая чаша имела ручку с внешней стороны под ободком, причем эта ручка всегда поворачивалась в сторону лица, приготовлявшего каву. При церемонии распития кавы у великого Туи-Тонга ему оказывали особую царскую почесть, поворачивая ручку в его сторону.

Следующий случай иллюстрирует излюбленную манеру полинезийцев изъясняться при помощи символов. После смерти последнего Туи-Тонга два главных союзных вождя из этой династии пришли к вождю Георгу Тубоу, который тогда принял бразды светской власти в свои руки, и сообщили, что они хотят сделать для него каву. Они проводили его в дом для гостей и, усевшись за чашу с кавой, стали приготовлять этот напиток. Георг Тубоу сидел напротив и ждал. Взглянув случайно на чашу, он увидел то, что для любого тонганца было волнующим особенно в определяющих родство через брак. С Фиджи заимствовано ритуальное значение напитка кава. В области материальной культуры влияние островов Фиджи сказалось в выделке некоторых видов головных скамеек и оружия. Хорнел считает, что тонганцы, как и самоанцы, восприняли фиджийскую форму двойной ладьи, правда, сравнительно недавно. Название страны, куда направляются согласно самоанским мифам души мертвых «Пулоту», известно на Фиджи как «Булоту», но не встречается в мифологии Центральной и Восточной Полинезии. Раннее отделение запада от центра привело к различиям в мифологии и религии. Широко распространенный миф о Мауи был занесен сюда, вероятно, потомками червей, то есть людьми, жившими до Тагалоа. Именно ранними связями между Самоа и Ра'иатеа можно объяснить распространение здесь съедобных растений и домашних животных Центральной Полинезии, о чем речь пойдет в следующей главе. Мореплаватели, прибывшие на Самоа с востока, по-видимому, были потомками обожествленного Тагалоа, которому они приписали сотворение островов Самоа. Племя Тагалоа, оставшееся в Ра'иатеа, должно было, вероятно, пойти на компромисс с другими племенами и включить их обожествленных предков в более общий пантеон. Позднее, когда на Ра'иатеа потомки Та'ароа (Тагалоа) стали достаточно влиятельными, они сделали своего предка верховным божеством; однако в культе Та'ароа отмечается множество деталей, которых нет на Самоа. Самоанский Тагалоа и ра'иатеанский Та'ароа имеют мало общего, за исключением имени и общих функций творца. Связи между западом и центром Полинезии должно быть прекратились раньше, чем месту общественных собраний (марае) было придано значение храма и прежде чем жрецы из Опоа окончательно систематизировали свою теологию, определив роли — Отца-Неба и Матери-Земли и различных богов Тане, Ту, Ронго и Тангароа, в ведение которых были переданы различные явления природы. Поэтому на островах Самоа и Тонга марае остались простыми деревенскими лужайками, а в Ра'иатеа марае превратились в места отправления культа, где люди сносились с могучими богами, неизвестными в западном пантеоне.

Многие защищают ту точку зрения, что Тагалоа приплыл на восток, в Центральную Полинезию, из Самоа вместе с культурными растениями и животными. Однако я полагаю, что он вместе с другими великими предками направился из Микронезии в Центральную Полинезию. Если бы вулканические острова Самоа, с их богатыми естественными ресурсами, были открыты после длительного путешествия через атолловые острова, они стали бы главным центром развития полинезийской культуры. Религиозный центр образовался бы не в Опоа, а на Самоа, если бы «боги» прошли этим путем.

Угорь Туна, возлюбленный Сины, как рассказывает самоанский миф, был убит ревнивыми поклонниками, но во время последнего свидания он предупредил Сину о нависшем над ним роке. Туна попросил возлюбленную отрезать его голову, когда его убьют, и посадить ее в землю. Он обещал, что из pro головы вырастет дерево с такими плодами, которые дадут ей пищу и питье, а на самом плоде она увидит два глаза, которые некогда восхищались ею, и рот, который произносил нежные слова любви. Вот почему Сина посадила в землю голову Туны, из которой выросла кокосовая пальма.