Луи Буссенар - Приключения в стране тигров

Те, кто в него входит, принадлежат к элите общества: управляющий отбирает их с величайшим тщанием и имеет полное право казнить или миловать; но поскольку служба их окружена чрезвычайным почтением, все они, от первого до последнего, обладают льготами, вызывающими всеобщую зависть.

Но служба их чрезвычайно трудна, ибо они должны не только отлавливать диких слонов, но и укрощать их, воспитывать, дрессировать. Лучшие следопыты и лучшие дрессировщики вознаграждаются в высшей степени щедро, равно как и те, кто выказал смелость или особо отличился, но нужно сказать, что щедрость эта вполне заслужена их трудами.

Руководитель, сам досконально знающий все тонкости охоты на слонов, требует, чтобы его подчиненные умели выслеживать стадо, не вспугнув его; чтобы по отпечатку стопы, по ширине и глубине следа могли определить, кому он принадлежит: взрослому слону, слоненку или старому животному; свежие ли это следы или нет; сколько слонов в стаде и сколько среди них с бивнями; идет ли стадо одной группой или разделяется на несколько; прошло ли по тропе к водопою одно животное или это следы всего стада; является ли данное место лежбищем или пастбищем и так далее и тому подобное.

Они должны определять возраст и пол преследуемого слона по его крику: тревожному реву или трубному звуку «бооль», показывающему, что слон беспокоится или раздражен.

Но это еще не все. Успешно осуществив все приготовления к охоте, они должны принимать участие в опасном предприятии по поимке животного: набросить лассо на шею; загнать в условленное место, предвидя все движения слона; отсечь пути к отступлению, что требует солидных топографических познаний; избежать бешеных атак слона; натянуть веревки, чтобы заставить его споткнуться, и многое другое.

Как видим, хотя ремесло охотника на слонов почетно и приносит большой доход, но это отнюдь не синекура [107] Синекура (от лат. sine cura — без заботы) — хорошо оплачиваемая должность, не требующая большого труда. .

Разумеется, все эти приемы используются только при поимке живых слонов; тем, кто охотится на толстокожих ради слоновой кости, нет нужды прибегать к подобным ухищрениям.

Когда императору срочно нужны новые слоны, охотники стараются отловить как можно больше взрослых животных, которых начинают дрессировать сразу же после поимки.

Для отлова используют в основном два способа, и уже через полгода, как ни удивительно, эти опасные и мощные животные становятся надежными помощниками человека.

Первый способ состоит в том, что диких слонов загоняют при помощи прирученных.

Как говорит Тома Анкетиль, такая охота почти никогда не обходится без жертв: это самый волнующий и самый опасный способ отлова слонов.

Сначала выслеживают стадо, а затем с величайшими предосторожностями начинают его окружать. Как только охотникам, сидящим на прирученных слонах, удается это сделать, они, выбрав самого красивого и сильного самца, начинают безжалостно его преследовать.

Прежде всего стараются набросить на него лассо, второй конец которого привязан к седлу или к шее слона-помощника.

Если погонщику удается осуществить этот сложный маневр, то слон-помощник призывно трубит, зовя на помощь других слонов.

Все они, окружив дикого собрата, пытаются его остановить и даже в случае необходимости повалить на землю, а погонщики в это время накидывают на него дополнительное лассо и натягивают низко над землей веревки, о которые он спотыкается.

Так с помощью ручных слонов, которые с невероятным ожесточением нападают на дикого, загнанному слону спутывают ноги и отдают под охрану неверных собратьев.

В ожесточенной борьбе дикий слон с яростью набрасывается на своих врагов, не щадя, естественно, и погонщиков. Случается иногда, что, обезумев от страха, он кидается вперед, не разбирая дороги, врезается в деревья и, наконец, бросается в расщелину или овраг, увлекая за собой ручного слона вместе с погонщиком.

В этом случае неизбежно погибают все трое.

В подобной охоте категорически запрещено стрелять в слона, которого пытаются отловить; допускается это лишь тогда, когда животному удается вырваться из окружения и пуститься в бегство, но убивают его только в том случае, если у него есть бивни или если его нападение грозит смертью загонщику.

Во время охоты с ручных слонов снимают обычный балдахин, называемый гауда, и заменяют его низким седлом. Это необходимо, поскольку охотятся в джунглях и, как правило, на пересеченной местности, а это небезопасно для погонщиков: слоны вступают в схватку с таким ожесточением и азартом, что забывают о сидящем на их спине человеке. Часто это заканчивается ужасными падениями в самые опасные моменты охоты.

Второй способ отлова слонов состоит в сооружении частокола. Этот способ применяется только весной, в сезон спаривания. Для него требуется очень большое количество людей, а также самок-приманок — одним словом, это весьма дорогостоящее предприятие.

В Бирме, как и в Индии, такую охоту обозначают словом «кедда», причем оно означает и саму ограду, и все то, что необходимо для загона.

Ограду строят с помощью брусьев или необработанных стволов деревьев в том месте, где изобильно растут трава и кусты, до которых особо лакомы слоны.

Внутри первого забора ставится еще один. Брусья, образующие его, должны быть чрезвычайно прочными и глубоко врытыми в землю, чтобы выдержать яростные удары слона, вес которого в зрелом возрасте достигает трех-четырех тонн.

Расстояние между ними оставляется такое, чтобы человек мог пройти свободно, а слон не мог даже голову просунуть.

Две ограды образуют, таким образом, коридор шириной от трех до четырех метров, в нем устанавливаются передвижные ворота.

Излишне говорить, что кедда строится именно тогда, когда ожидается приход диких слонов.

Сначала за стадом идут следопыты, затем его окружают загонщики, образуя круг диаметром в несколько километров; наконец, к диким слонам выпускают самок, обученных приманивать самцов: прекрасно понимая, чего хотят от них хозяева, они пускаются на поиски самцов, уходя иногда довольно далеко в лес.

Свою предательскую миссию слонихи исполняют с невероятной ловкостью и коварством: призывают дикого самца нежными криками, приближаются к нему с великолепно разыгранной робостью, гладят хоботом и незаметно увлекают по направлению к кедде, а там, удваивая ласки, стараются заманить излишне доверчивого ухажера в ограду. Как только за ним закрываются передвижные ворота, дело сделано.

Чем объяснить, что самки с такой охотой предают своих сородичей? Это тем более удивительно, что еще год или два назад коварные загонщицы, возможно, бродили по тем же лесам и были так же свободны, как их наивные собратья, которых они с помощью человека этой свободы лишили.