Джеймс Купер - Колония на кратере

Вообще остров Ранкокус отличался многими преимуществами. Здесь имелась прекрасная кирпичная глина и множество известкового камня, а горы его хранили неисчерпаемые залежи металлов. Только для земледелия он не представлял удобства, и на всем его протяжении едва ли бы нашлось полторы тысячи десятин пахотной земли.

Вблизи берега были устроены две печи: одна — для обжигания кирпичей, другая — для извести; среди переселенцев нашлись люди, привычные к этому делу, и работа закипела.

Таким образом еще до начала похода против Ваальди было заготовлено изрядное количество и кирпичей, и извести, которые немедленно были доставлены на Риф.

Так как в течение двадцатимесячного отсутствия Марка было заготовлено огромное количество сандала, то решено было нагрузить им «Ранкокус» и отправить его в Кантон. На этот раз Марк доверил командование судном Саундерсу, который был вполне способен к исполнению возложенной на него обязанности.

Как только было все готово, «Ранкокус», «Сирена», «Друг Авраам Уайт» и «Анна» отплыли к островам Бэтто. Марк не без умысла провел свой флот мимо большинства островов этой группы, желая блестящим видом своих судов внушить островитянам страх и уважение к себе. После государственного переворота, совершенного Ваальди, те из туземцев, которые ходили (на «Ранкокусе») в дальнее плавание, в Америку, не захотели оставаться под властью этого предводителя и с особенной поспешностью все до единого стали проситься, чтобы их вновь взяли на «Ранкокус». Так как услугами этих туземцев Марк был очень доволен, то он не только согласился взять их на судно, но намеревался привлечь при случае и еще несколько человек.

При появлении столь грозного для этих морей флота хитрый Ваальди тотчас же проявил самые миролюбивые отношения. Объяснялось это его смирение еще и тем, что на возвратном пути с Рифа флот его был застигнут шквалом, благодаря которому около двадцати лодок были оторваны от остальных и пропали без вести. Носились какие-то смутные слухи; будто три или четыре лодки были выброшены на какой-то отдаленный пустынный берег с горстью полуживых от голода индейцев, тогда как остальные безвозвратно погибли в волнах океана. Этот прискорбный случай сильно подорвал авторитет и популярность Ваальди. Друзья и родственники несчастных жертв были возбуждены против него. Но влияние Ваальди, уже значительно подорванное неудачей, окончательно рухнуло с появлением грозных сил вооруженного флота Марка. Умный и проницательный туземец тотчас же понял и сознал свое безвыходное положение и был настолько благоразумен, что решил добровольно покориться своей участи.

Недолго думая, Марк послал к Ваальди посла с пальмовой ветвью, предлагая ему возвратить сыну Урууни власть и самому добровольно удалиться в свои прежние владения. Ваальди беспрекословно согласился на все.

Марк законтрактовал около сотни индейцев в качестве платных работников. Увеличение числа рабочих рук в данное время являлось нелишним подспорьем для молодой колонии.

Суда новой колонии простояли у островов Бэтто около двух недель. Затем «Ранкокус» ушел в китайские воды, а «Анна» была отослана на Риф с известием о благополучном исходе экспедиции.

Прошло около года со времени возвращения Марка с экспедиции против островов Бэтто, и за все это время не случилось никаких выдающихся событий. Колония численно росла. В общей сложности число рождений достигло цифры семидесяти восьми душ. Случаев смертности было очень немного: из взрослых умер всего один, и то вследствие несчастной случайности. Состояние здоровья всех переселенцев было прекрасное. По статистическим сведениям, в конце года оказалось в наличности триста семьдесят девять душ, не считая канаков, как называли здесь туземцев.

Постройки шли до того быстро, что несколько месяцев спустя после прибытия новых переселенцев более ста жилищ всякого рода красовались частью на Пике, частью на Рифе и на соседних островах. Все эти домики были невелики и по большей части довольно тесны, но представляли собою надежную защиту от дождей и непогоды. Марк построил два дома: один на Пике, бывший его частным жилищем, и другой на Рифе, предназначавшийся стать домом губернатора и составлявший собственность колонии. Этот правительственный дом был построен в целях обороны прэтив моста, ведущего на луговину.

Решив энергично взяться за дело и построить город на Рифе, Марк отправил к молодому Урууни своего уполномоченного на «Друге Аврааме» для того, чтобы просить его содействия. Юный Урууни был очень рад случаю оказать Марку требуемую услугу и тотчас же прибыл лично, во главе пятисот индейцев, на Риф. Все это множество людей работало на Рифе в течение двух месяцев, после чего Марк объявил, что все необходимые работы окончены, и что теперь он более не нуждается в помощи своих соседей, которых он отпустил, вознаградив предварительно всевозможными безделушками «в знак своей признательности».

Огромный участок земли был отведен на разведение общественного сада. Этот сад принял вскоре самый привлекательный вид. Его удача породила желание большинства переселенцев развести садики и около своих домов. Но колонисты не ограничились одним лишь разведением общественного сада. Они вырыли более ста глубоких ям в различных местах Рифа, заполнили эти углубления разного рода удобрением и посадили на всех этих местах кокосовые пальмы.

Наружный, вид Рифа совершенно преобразился. Город на Рифе состоял приблизительно из двадцати домов, населенных преимущественно ремесленниками.

Упомянув о работах и улучшениях, произведенных за последнее время на Рифе, следует также сказать и о том, что делалось на острове Ранкокусе. Благодаря тому, что там теперь находились и лесопильня, и кирпичный завод, и печь для обжигания извести, каменоломня, верфь и многое другое, где постоянно работало значительное число людей, колонисты построили здесь небольшую крепость, в которой в случае надобности могло бы укрыться все население острова.

Пик, благодаря своему положению, мог считаться неприступным и потому не нуждался ни в каком подобного рода сооружении, даже и в том случае, если бы неприятелю удалось открыть вход в бухту. О Рифе этого никак нельзя было сказать, потому что к нему со всех сторон был открыт доступ, и хотя правительственный дом в значительной степени облегчал оборону города, все же со стороны моря он сильно нуждался в защите. Четыре прямых широких канала вели к четырем сторонам Рифа. Южный канал оканчивался как раз у маленького мостика, ведущего с луговины на Риф, а потому был достаточно защищен господствовавший над ним правительственным домом, все же остальные были легко доступными для врага. Однако, расположенные на известных точках вершины, батареи могли защищать входы в эти каналы, а потому колонисты немедленно приступили к постройке батарей, из которых каждая имела по два двенадцатифунтовых орудия.