Вокруг Света - Вокруг Света 2006 №02

Приехав на Чукотку, Абрамович-де застал ее буквально изнемогающей от пьянства. Трезвого мужчину — особенно в аборигенной среде — нельзя было встретить ни в какое время суток. И тогда губернатор-предприниматель распорядился выдать им всем пластиковые банковские карточки для расчетов по зарплате. Официально — потому, что в северных условиях доставка наличных денег крайне затруднена. А фактически… Самогонщики карточек не принимают. Оленеводы стали меньше пить и обратили внимание на жен. Впрочем, Абрамович не скрывает стратегической цели: помочь громадному большинству жителей переехать на Большую землю с Чукотки. Он считает, что она для полноценной жизни, в общем, непригодна. «Страна живет в рыночных условиях, и дотации государства будут постепенно снижаться… Все должны это понимать и быть к этому готовы. Жить в округе дорого, и поэтому всем нужно реально оценивать свои силы… В этом году планируется помочь с переселением в центральные районы страны примерно двум с половиной тысячам человек», — говорится в очередном губернаторском послании депутатам окружного парламента и всем гражданам. По всей видимости, вновь утвержденный Абрамович будет и далее воплощать идеи с переселением. Алексей Анастасьев

Об истинном значении слова «пурга» — Анадырь не спит и не замерзает — Герои севеpа

Пассажиры еще сидят в своих креслах, а в самолет уже входят пограничники: «Будьте добры, паспорта и документы!..» Вся территория Чукотки — зона особого пограничного режима, и все посетители — нерезиденты — должны иметь специальные пропуска, в которых указаны цель визита и районы, куда ты направляешься. Мой итальянский паспорт привлекает внимание офицера, но я не переживаю — бумаги в порядке. Нужно пройти в крошечную комнату на втором этаже аэропорта — зарегистрироваться. Там душно, и сразу хочется спать, тем более что девятичасовой сдвиг времени ни для кого не проходит просто так, но когда я выхожу из здания, всякую заторможенность мгновенно сносит ветром. В прямом смысле слова — ветром: как я могла забыть о нем? Он сопровождает путешественника по Чукотке всегда и везде, зимой и летом — круглосуточно. «Южак», «северяк», восточный, западный — обычно холодный, редко теплый, но непременно ветер. Казалось бы, не самое страшное природное явление, во всяком случае, не опасное, но к нему нужно привыкнуть.

Как и к ожиданию — нетерпеливому человеку на Чукотку лучше не приезжать. Ничего здесь не дается сразу: багаж ждем много дольше, чем в любом другом аэропорту мира. Но, главное, тут полагается ждать погоды. От нее зависит почти все. Начнется, например, зимой пурга, казалось бы: что удивительного? Но жители более умеренных широт даже не представляют себе, что в действительности значит это слово. Жизнь на несколько дней замирает, таится, словно и нет ее.

Чукотское время тоже делится на сугубо специфические единицы измерения. Секунда и минута не в счет. Час тоже находит редкое применение, в ходу — дни, месяцы и годы. Пушистые бездомные собаки, спокойно, как полярные сфинксы, сидящие при выходе с аэровокзала, лучше всех знают, что торопиться не нужно. Точнее — некуда. И так уж край света. Псы греют затвердевшие на морозе носы под тусклым, низким, белым солнцем и с интересом, но невозмутимо наблюдают человеческую суету: приезжих и встречающих, которые копошатся возле множества УАЗиков и «Уралов», припаркованных поодаль.

Трудно представить себе добропорядочного мужа, прибывшего за любимой женой на «Урале», предположим, в миланскую «Малпензу» или даже в Пулково или Шереметьево. На Чукотке невозможно представить себе чтолибо иное — других машин фактически нет (исключение составляет только город Анадырь). Кому они нужны, если на территории площадью больше двух Италий — нет асфальтированных дорог?

Только так называемые «бетонки», а чаще и вовсе «грунтовки» обеспечивают «пунктирное» транспортное сообщение между поселками в теплый период. В холодный же — их сменяют более многочисленные «зимники». Оба типа путей бьются, пробиваются к началу соответствующего сезона, а на следующий возобновляются и обслуживаются только в том случае, если их обслуживание именно на данном участке по-прежнему нужно. Нередко бывает, что путь, в прошлом легко проходимый, сегодня выглядит неоправданно опасным — его поглотила природа: тундра, ручьи, реки. О таком пути просто забывают, никто и не заметит, что здесь еще недавно струилась ниточка человеческих связей. Перед тем как отправиться путешествовать по Чукотке, благоразумно собрать подробные сведения у водителей, но это не всегда удается. Ведь каждый из них с достоверностью может говорить только о «своем», привычном участке, и просто не знает, что творится в соседнем районе.

На этом «подготовительном» этапе суровый автономный округ встречает нас по высшему классу — бетонкой до столицы. Вообще, свидетельствую: Анадырь в XXI веке — настоящий город.

Дома в основном пятиэтажные, окрашены яркими веселыми красками, и они, как детская книжка с картинками, притягивают к себе наши взгляды, отвыкшие в мягком буро-коричневом пейзаже от цветового разнообразия. Тротуары украшены клумбами, есть большой кинотеатр, гостиниц — целых три, в том числе пятизвездочная. Светофор, правда, всего один, на центральной улице Отке. Он мигает напротив огромного супермаркета «Новомариинский», название которого повторяет старое имя города, а ассортимент и интерьеры — не уступают европейским. Причем цены не так высоки, как обычно на российском Севере. В общем, заплутав в продуктовых рядах, кто угодно забудет, что находится в суровом краю, и только огромный плакат на фасаде пятиэтажного здания «Не спи, а то замерзнешь», слоган местной радиостанции «Радио «Пурга», да и само ее название позволяют об этом вспомнить.

Да, столица Чукотки, возможно, в большей степени, чем любая другая на свете, живет отдельным островом, изолированной судьбой.

…Жаль, что, несмотря на общие обнадеживающие тенденции, нельзя пока так же сильно, как за Анадырь, порадоваться за другие чукотские города, которых и всего-то на карте два: Билибино и третий по величине Певек.

В Певеке, расположенном на берегу Восточно-Сибирского моря, осталось не больше 5 000 человек: в последнее трудное десятилетие многие уехали.

Вспоминаю 1999 год — унылые ряды контейнеров выстроились вдоль домов: семьи, прожившие здесь годы, месяцами ждали очереди, чтобы отправиться вместе с нажитым добром на «материк», на Большую землю, — так здесь называют всякую сушу, которая не есть Чукотка. Некоторые не выдерживали и бежали налегке, бросая и имущество, и квартиры.

Год 2005-й — до сих пор зияют голыми оконными проемами целые ряды брошенных пятиэтажных домов. Ни неоновых огней, ни тротуаров, не говоря уже о клумбах, ходишь по бетонным блокам, прячущим от холода городские теплотрассы, и спотыкаешься об узелки железной арматуры, которые никому никогда не приходит в голову убрать.